Жемчужная королева

Алатон Ева

Нинэль же выбрала более сдержанный наряд. Черная прямая юбка, волнами окутывала ноги, белая блузка из облегченного атласа, с длинными узкими манжетами на мелких поговках, обтянутых той же тканью. Талию уклашал чрерный декоративный корсет из плотной ткани, украшенный истрийской вышивкой. Волосы были убраны в тугой узел на затылке, а часть лица прикрывала уалетка.

– Взяла. – Холодно отозвалась Нинэль, изучая пейзаж за окнами.

На что Одри только фыркнула и уставилась в противоположное окно.

Разговор с сестрой вновь пришлось отложить, на другой раз. К паросиловому выезду приближался офицер из личной гвардии прокуратора.

– Леди, – Поклонился, щелкнув каблуками офицер, – Я старший офицер господина прокуратора Рильс Маилс, будте любезны ваше приглашение. – И он протянул в открытое окно затянутую в белую перчатку руку.

Нинэль послушно вложила в его ладонь конверт. И офицер еще раз внимательно оглядев девушек, махнул рукой вознице, давая понять, что тот можно ехать.

Стоило Нинэль только войти в душный зал, где все только и делали, что косились в ее сторону перешептываясь между собой, как ее словно окутал непроницаемый кокон. Она уже так устала боятся, что общество ее не примет и осудит, что в один-единственный миг это перестадо ее волновать.

Ведь как бы она не старалась, для всех хорошей быть просто невозможно. Взгляды всех присутствующих то и бело возвращались к ней. Одни ненавистно стреляли в нее своими глазками, прикрыв при этом верерами ядовитые слова, слетаюшие с аристакратических губ. Другие смотрели заинтересованно и даже одобряюще, но этих было меньшенство. Остальные просто спорили насколько долго новоиспеченная королева задержится на своем месте, пока не сбежит с позором в свой городишко. И кажется, даже делали ставки.

Одри, стоило им только войти в дом Ульво Браго, тут же затерялась в толпе, приветсвенно махая кому-то и оставив сестру на растерзание толпы.

 Нинэль глубоко вздохнула и расправив плечи обвела взглядом зал. Увидев леди Линду Ластрэйт и ее дочь Эву Нинэль сделала пару шагов к ним, но они заметив ее тут же поспешили ретироваться.

И вот тут то, она с предельной ясностью осознала, что Ульво Браго пригласил ее не для того чтобы что-то выяснить для себя, а на развлечение гостям, как диковинную зверушку.

Нинэль развернулась и пошла в сторону роскошного мраморного балокона перевести дух.

Оказывается она и дышала то все время, что находилась в зале, через раз.

– Леди Нинэль Магрэт… – С интересом, будто смакуя ее имя, произнес тяжелый голос, с приятной хрипотцой, что появляется от частого курения папирос, прямо за плечом Нинэль, от чего она невольно вздрогнула.

– Да, – кивнула она разворачиваясь, а взглянув в замораживающие глаза прокуратора поняла, доказывать свое право на эту должность, оставленную в наследство отцом, придется не одному совету.

Со всех сторон за ней будут следить внимательные, недоверчивые и даже недружелюбные взгляды, ловя и обсасывая, как сахарный леденец, каждый промах и каждое неверное, с их точки зрения, движение. И ей придется сразу поставить себя так, чтоб оградиться от поучений, распоряжений и покровительственных взглядов всех тех, кто никакого права на это не имеет, но думает совершенно иначе.

Одним словом вести себя так, чтобы все видели в ней лишь управительницу и владелицу комбината, а никак не слабую, или, тем более, симпатичную, девушку с весомым приданным.

***

Глядя, на такую хрупкую и в то же время решительно настроенную девушку Ульво испытал противоречивые чувства в отношении к леди Магрэт: с одной стороны, суровым и почти равнодушным отношением к ней, а с другой – несколько предвзятом или даже пристрасным.

Она напомнила ему его самого, несколько лет назад, с таким же упорством, добивавшегося нынешнего места. Но между ними было существенное различие, что не давало ему зауважать девчонку по-настоящему и поэтому в данный момент он не испытывал ничего, кроме раздражения.

Ему вдруг страстно захотелось вывести ее из этого наигранного равнодушия к происходящему, довести до точки кипения и вдоволь повеселиться над ее беспомощностью перед ним.

Ульво обожал когда перед ним присмыкались, тем более это было приятным если таковой являлась женщина, чью волю ему удавалось сломить. Будь то любовница или просительница.

Чуть позже ему выпадет величайший шанс, вот только желанного удовлетворения Ульво так и не достигнет .

– Знаете леди Магрэт, – с наигранной веселостью и великодушием произнес Ульво, пройдясь при этом оценивающим взглядом по худощавой, по его меркам, фигуре девушке, – Я был несколько удивлен поведением вашего батюшки. Я бы на его месте не осмелился доставить своей дочери такие неприятности, сами понимаете, как мыслит нынешнее общество. – И он извиняюще улыбнулся, вот только глаза оставались неизменно холодными и слишком внимательными.

И конечно же от него не укрылось, как Нинэль вздрогнула при упоминании отца и его планов касательно нее. Значит он выбрал верное направление.

Конец ознакомительного фрагмента.