Жемчужная луна
Шрифт:
– Очень.
– Это был кошмар для фэншуй?
– Нет, только пришлось слегка наклонно установить лифты, но это было нетрудно. Настоящей проблемой были Стивен и Ститт, бронзовые львы. Они охраняли предыдущее здание банка, и поэтому, когда настало время перенести их на новое место, пришлось поставить два крана и поднять их одновременно, чтобы они не ревновали друг к другу.
– Я вчера их видел. Они, кажется, довольны своим новым домом.
Мейлин кивнула.
– И банк тоже процветает.
– А что с Банком Китая? – спросил Сэм, переводя
– Да, только ему пришлось лезть из кожи, чтобы обеспечить строительству максимальную удачу. Хотя здание росло как бамбук, им пришлось поволноваться из-за точности углов. Вот почему церемония открытия совершилась восьмого августа восемьдесят восьмого года, в самый счастливый день столетия.
– Позвольте мне высказать догадку – это связано с тем, что восьмерка приносит счастье?
Мейлин улыбнулась.
– На кантонском диалекте восьмерка – омоним процветания.
– Вот почему – «Золотая Восьмерка».
– Это прозвище дали благодарные клиенты.
– У него много клиентов?
– У каждого удачливого мастера фэншуй много клиентов. Обеспечение счастья – любимое развлечение китайцев, можно сказать, они этим одержимы, так что все стремятся заполучить знающего консультанта по фэншуй, от самой бедной амы до самого могущественного тайпана. Впрочем, – поправилась она, – кроме самого могущественного из тайпанов. – Она махнула рукой в сторону пика Виктории. На его вершине сияло белизной здание с окнами, отблескивающими медью в лучах дневного солнца. – Это Замок-на-Пике, обиталище сэра Джеффри Ллойда-Аштона, владельца самой большой торговой корпорации Гонконга. Сэр Джеффри явно считает фэншуй совершенной чепухой.
– Потому что?
– Потому что каждый специалист по фэншуй в Гонконге считает, что Замок-на-Пике закрывает глаза горного дракона.
– А сэру Джеффри наплевать?
– Судя по всему. По правде говоря, ему, кажется, льстит, что его дом называют в Гонконге «Глазами дракона».
– Но его презрение к фэншуй не навлекло на него несчастья?
– Пока что нет, – пожала плечами Мейлин. – По всем признакам, его жизнь устроена наилучшим образом, как, по отзывам Джеймса, и интерьер его дома.
– Джеймс часто бывает там?
– Наверное. Леди Ллойд-Аштон и жена Джеймса… – Она запнулась и нахмурилась.
– Я знаю о жене Джеймса, Мейлин, – тихо произнес Сэм. – Когда она погибла, я работал с архитектором, хорошо знавшим Джеймса. Значит, его жена была знакома с леди Ллойд-Аштон?
– Гуинет Дрейк и Ив – леди Ллойд-Аштон – были подругами детства в Англии. Джеймс очень хорошо отзывается об Ив. Наверное, он может устроить, чтобы вы увидели интерьеры, если захотите.
– Да, пожалуй, я бы не отказался. А вы? Или вы уже видели снимки?
– Замок-на-Пике никогда не фигурировал в «Архитектурном дайджесте» и никогда не будет. «Глаза дракона» – только для глаз сэра Джеффри и для тех, кого он приглашает в качестве гостей.
– Тем интересней было бы увидеть замок изнутри, но тем меньше мне хочется просить Джеймса об этом, – улыбнулся Сэм. Она тоже улыбнулась, и тогда он спросил:
– Кстати, о фотографиях. Вы не знаете, когда прилетает Алисон Уитакер?
«Конечно, знаю», – подумала ошеломленная Мейлин. Стараясь удержать улыбку, она ответила:
– Вечером в воскресенье.
– А вы не знаете, Джеймс собирается встречать ее?
– Мы оба собираемся. – И все еще улыбаясь, она добавила: – А вы знакомы?
– Нет, лично мы не встречались. Но я знаю ее отца; я говорил с ним как раз незадолго до отъезда из Техаса, и он упомянул, что Алисон собирается тоже быть здесь.
Мейлин кивнула, как если бы эта информация нисколько не интересовала ее, и повернулась к заливу Виктории. Вперив невидящий взор в суету судов и волн, внутренне она кричала: «Так ты знаком с моим отцом?! Наверное, он просил тебя присмотреть за Алисон, его любимой дочерью, чтобы защитить от мрачных откровений, что ждут ее здесь? А может, Гарретт Уитакер вообще забыл о Гонконге?»
Сэму был виден теперь только профиль Мейлин, но он заметил, что ее прекрасные глаза стали вдруг ледяными. Эту женщину не так-то легко разгадать. В любой момент она может отрезать доступ к своему сердцу, как сделала это сейчас.
Сэм Каултер был опытным строителем огромных зданий, мастером своего дела, скульптором стекла и бетона. Однако небоскребы – это все, что он создал в своей жизни. Ему не удавалось строить отношения с женщинами, во всяком случае, длительные. Конечно, у него были всякие маленькие радости. Для них были нужны небольшие постройки и совсем немного предварительной подготовки.
Однако за свою жизнь он не удосужился подготовить чертежей для любви… и когда Сэм увидел в ее зеленых глазах лед, подумал – что если на этот раз он разрушит их обоих?
Мейлин ушла, сказав, что у нее встреча в Башне Дрейка. Когда она скрылась из виду, Сэм быстро осмотрел твердую землю, на которой она стояла, и нашел в пыли два четких отпечатка ее туфель. Тщательно измерив их, он вернулся в трейлер и послал факс в Сан-Антонио.
Через сорок пять минут его факс снова зажужжал, и Сэм был уверен, что это ответ на его послание, однако факс был не из Техаса. Он пришел откуда-то из-за залива Виктории.
Послание было написано ее четким и разборчивым почерком:
«Ковбой,
Стоило только сказать – и дело в шляпе! Вам удастся посмотреть на интерьер «Глаз Дракона». Джеймс сказал мне, что все мы приглашены на коктейль в Замке-на-Пике в следующую субботу.
Д.»
Сэм был рад, что можно будет провести вечер, изучая столь спорное сооружение, однако еще больше его обрадовало то, как Мейлин подписала факс.