Жемчужная рубашка. Китайские новеллы
Шрифт:
– Позвольте узнать, кто вы и откуда?
– Моя фамилия Шэнь. Приехал сюда из столицы.
– Я слышал, что в столице нашелся некий секретарь Шэнь, который подал доклад императору и потребовал казни Янь Суна и Янь Шифаня. Не вы ли и есть тот самый господин Шэнь?
– Да, это именно я.
– Я всегда восхищался вами и счастлив, что мне довелось встретить вас, – сказал незнакомец. – Но здесь не место для разговоров. Я живу недалеко отсюда, прошу вас вместе с семьей передохнуть пока у меня, а потом уже решите, как быть.
Предлагалось это от всей души, с полной благожелательностью, и Шэнь Лянь согласился. Идти пришлось немного, и вскоре они подошли к дому, который хоть и не был особняком знатного
– Кто вы? И чем я обязан такому доброму отношению ко мне?
– Фамилия моя Цзя, имя Ши. Я служил в личной охране командующего местным гарнизоном. Брат мой служил в местном гарнизоне в чине *цяньху. Недавно брат умер, а так как детей у него нет, то должность эта должна была перейти ко мне. Но сейчас, когда делами страны вершат Янь Сун и его сын, все, кто хотят наследовать должность, обязаны давать огромные взятки, поэтому я отказался служить. По наследству мне досталось несколько *му земли, и я живу теперь тем, что занимаюсь земледелием. Недавно я узнал, что вы подали жалобу на Янь Суна и Янь Шифаня, обвинив их в государственных преступлениях, – на такое может решиться только рыцарь справедливости и долга. Слышал я также, что вас ссылают сюда, и жаждал повидать вас. Небу было угодно, чтобы я встретил вас, и я почитаю это для себя великим счастьем.
С последними словами хозяин снова распростерся в земном поклоне. Шэнь Лянь поднял его и велел сыновьям приветствовать гостеприимного хозяина. Цзя Ши попросил жену провести жену Шэнь Ляня во внутренние покои, где она могла бы отдохнуть. Когда с повозки была снята поклажа и отпустили погонщиков, Цзя Ши распорядился заколоть барана и приготовить вина, чтобы попотчевать гостей.
– Льет дождь, куда вы пойдете в такую погоду! – сказал Цзя Ши и тут же предложил Шэнь Ляню: – Оставайтесь лучше пока у меня, выпейте спокойно чарку-другую, чтобы немного прийти в себя после тяжелого пути.
– Встретились мы случайно, и я просто не смею злоупотреблять вашим гостеприимством, – ответил на это Шэнь Лянь.
– Ну что вы! Только не сочтите за пренебрежение – пища у нас тут в захолустье грубая.
Гость и хозяин подносили друг другу вино, говорили о событиях, которые всех волновали. В их взглядах, высказываниях и чувствах было много общего, и они сожалели о том, что не довелось им встретиться раньше.
На следующий же день утром Шэнь Лянь обратился к Цзя Ши:
– Я хотел бы снять дом и пристроить семью. Буду просить вас помочь мне в этом.
– Какой дом вы хотели бы?
– Таким, как, например, ваш, я был бы вполне доволен. Ну а в смысле цены, это уж всецело на ваше усмотрение.
– Это пустяки, – ответил Цзя Ши. Цзя Ши ушел и довольно скоро вернулся.
– Домов сдается много, – сказал он, – но все они низкие и внутри не очень опрятные. Сразу что-нибудь подходящее трудно найти. Лучше уж вам пожить некоторое время у меня, а я с семьей устроюсь пока в доме тестя. Когда вы вернетесь в столицу, я перееду к себе. Так, по-моему, вам будет удобнее. Как вы находите?
– Вы очень добры. Но занять ваш собственный дом – это невозможно.
– Я, конечно, простой крестьянин, – отвечал Цзя Ши, – но все-таки кое в чем разбираюсь. Я преклонялся перед вами как перед благородным и смелым человеком, мечтал служить вам, но это были только мечты. А нынче, когда благоволением неба мне представилась такая возможность, я охотно уступлю вам на время мою хижину. Этим я хоть как-то выражу свое уважение к достойному человеку. Так что, прошу, не отказывайтесь, пожалуйста.
И Цзя Ши тут же отдал соответствующие распоряжения. Выкатили тележку, вывели лошадь, осла, вынесли из дома пожитки Цзя Ши и увезли. Всю обстановку и утварь Цзя Ши оставил гостю. Шэнь Лянь, тронутый его великодушием, решил с ним побрататься.
– Не посмею, – ответил Цзя Ши. – Вы – благородный сановник, а я – простой крестьянин.
– Для настоящих людей, близких по характеру и по духу, может ли быть различие в происхождении! – возразил Шэнь Лянь.
Цзя Ши был моложе Шэнь Ляня на пять лет и стал называть его старшим братом. Шэнь Лянь велел обоим сыновьям поклониться Цзя Ши как названому дяде. Цзя Ши позвал жену, и все приветствовали друг друга, как положено между своими, членами одной семьи.
Позавтракав вместе с Шэнь Лянем, Цзя Ши с женой уехал к тестю. С тех пор Шэнь Лянь стал жить в его доме. Некто из их современников, восхищенный поступком Цзя Ши, написал следующие стихи:
При встрече случайной был полондушевных, искренних чувствИ, другу свой дом предоставив,дружбу свою доказал.А мало ль на свете найдетсяи близких друзей, и родных,Что спорят, враждуют до смерти,чтоб лишний кусок отхватить?!Когда старые и почтенные люди в Баоани узнали, что Шэнь Лянь подал императору доклад, в котором изобличал министра Янь Суна и его сына, и теперь сослан сюда за это, все они прониклись к нему уважением – каждый приходил с поклоном, каждый хотел с ним познакомиться. Некоторые, желая помочь Шэнь Ляню, привозили с собой дрова и рис; другие просто приносили вино и яства, чтобы угостить его; третьи присылали к нему своих сыновей и братьев, чтобы те учились у него и служили ему как учителю.
Каждый день Шэнь Лянь беседовал с местными жителями о преданности стране и о сыновнем почтении, рассказывал о благородных и преданных людях древности. Когда он говорил о чьей-нибудь трагической судьбе, у него порою волосы становились дыбом от гнева и он с криком возмущения ударял кулаком по столу или же, тяжко вздыхая, запевал печальную песню и ронял слезы. И мал и стар – все любили послушать его. Бывало, когда он ругал Янь Суна и Янь Шифаня, люди в один голос вторили ему, а если кто при этом помалкивал, на такого все с негодованием обрушивались и кляли за отсутствие в нем справедливости и преданности. Постоянное общение с Шэнь Лянем вошло у людей в привычку, и когда они узнали, что их друг и в военном искусстве мастер, стали звать его с собой стрелять из лука. Шэнь Лянь велел сделать три соломенных чучела и обтянуть их материей; на одном он написал: «Танский предатель *Ли Линьфу», на другом: «Сунский предатель *Цинь Куай», на третьем: «Минский предатель Янь Сун», и чучела эти стали для них мишенью. Стреляя в Ли Линьфу, Цинь Куая или Янь Суна, Шэнь Лянь громко кричал: «Предатель, получай стрелу!»
Северяне – люди прямые и бесхитростные. Когда они с таким увлечением и азартом занимались стрельбой, которую придумал Шэнь Лянь, им, конечно, и в голову не приходило, что все это может дойти до Янь Суна и Янь Шифаня. Издревле говорят: если хочешь, чтобы не знали о твоих поступках, не совершай их. А надо сказать, что больше всего осведомителей и доносчиков как раз у людей власть имущих, так что о проделках Шэнь Ляня уже успели сообщить Янь Суну и Янь Шифаню. Те пришли в ярость и, посоветовавшись, решили ждать, когда найдется предлог убить Шэнь Ляня и таким образом избавиться от него.