Жена без памяти
Шрифт:
В кабинет влетел, сбив по пути пару человек и чуть не получил за это в бубен.
– Ну что, как все прошло? Сделал, что я просил?
– волнуясь, будто на экзамене спросил он Копейкина, в нетерпении ерзая на старом протертом стуле.
Тот засмеялся, налил кофе в допотопные граненые стаканы, один отдал Денису, второй взял себе и, наконец, ответил.
– Как и обещал, в лучшем виде!
Ден чуть не подпрыгнул на месте, так его распирало.
– И записку передал?
– Да передал-передал…
– Ну?
Миша загадочно улыбнулся, словно знал что-то такое, чего в этом мире не знает больше никто.
– Что ну? – усмехнулся Копейкин, будто нарочно его дразня.
Хотя почему будто, нарочно и делал.
– Гну, блин! Как она выглядит? Ты обратил внимание? Она что-нибудь вспомнила?
– Да нормально она выглядит. Девка как девка, не пойму, чего ты так с ума по ней сходишь…
– С чего ты взял? – пробормотал Ден, чувствуя, что краснеет.
– Дураком надо быть, чтобы не понять, - усмехнулся Миша и замолчал.
Ден и сам почувствовала себя полным дураком. Неужели по нему видно, что Вероника Смольнова ему нравится? Что он за мент-то такой неправильный, что у него на лбу такие вещи можно прочесть?
– Правда худая она какая-то…я бы даже сказал тощая, короче не в моем вкусе.
Ден поморщился, еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. Знает он какие женщины нравятся Мише. Копейкин любит дам в теле, чтоб кровь с молоком, в избу там с факелом влетела на коне. Конечно, Смольнова ему тощей газелью кажется.
– Ладно уж, модный критик, дальше, что было?
– Ну что-что! Я её спросил про самочувствие, а этот Артур наплел, что она наблюдается у лучших специалистов. Ну не знаю…
– Точно. Нигде она не наблюдается. Я узнавал вот только на днях. Ну ты помнишь, я же тебе все это дело рассказывал.
– Ну да, помню, конечно. И все-таки я тебе так скажу. Не выглядит она забитой или несчастной. Такая вся из себя загорелая, улыбалась вроде вполне натурально. Говорит, все просто замечательно.
Ден от удивления чуть кружку с кофе не выронил.
– Да? Так прям и сказала?
– Ну…слово в слово!
– Миша развел руками.
Ермаков досадливо нахмурился.
– Ну а хоть вспомнила что-нибудь, не говорила? Как она вообще себя вела?
Копейкин поднялся со своего кресла, прошел к окну и распахнул его во всю ширь.
– Чуешь, как осенью пахнуло?
– Тьфу на тебя, Копейкин. Издеваешься?
– Чуешь? – не отставал Миша, сложив руки на груди и приподняв кустистые брови.
– Да чую я, чую. Только какое это отношение имеет к тому, что я тебя только что спросил?
– А такое… вот на улице все еще лето. Верно?
– Ну…
– Что ну? С виду-то лето, а на самом деле вовсю осень хозяйничает. Холод, дожди, да даже запах какой… осенний. Вот так же и Смольнова твоя. С виду довольная, а на самом деле хрен ее знает, чего там у нее на самом деле.
– Ой, Копейкин, любишь же ерундой заниматься. Вечно все усложняешь.
– Это я усложняю?.. Да это ты, Ермаков напридумывал себе убийства какие-то, несчастный брак и прочие радости бытия. А я, между прочим, тебе вообще-то помогаю.
– Знаю, извини…
Ден встал и тоже подошел к окну, вдыхая холодный дождливый воздух.
– То-то же, - добродушно ответил Миша, - Еще кофе будешь?
Ермаков покрутил головой, чувствуя, что от количества выпитого сегодня кофе его скоро стошнит.
– Ладно, Миш, спасибо тебе большое. Очень ты мне помог. Буду надеяться, что я и правда ошибся и у них на самом деле все отлично.
Миша проводил его до ворот, где стояла Ермаковская машина и Ден сердечно распрощался с другом.
На улице и правда, как сказал Копейкин уже вовсю орудовала осень. У каждого сезона года есть свой запах. И вот сейчас перепутать было невозможно. Пахло дождями, сырой землей, опавшими листьями под ногами и умирающим лесом.
Зелёная тоска навалилась камнем, тревожа душу и разум.
Домой ехал, полный сожалений и разочарований. На сердце стало вдруг так тяжело, что даже немножко захотелось завыть.
"Ну здравствуй, грусть!"
АРТУР
Ника спала в своей спальне, свернувшись калачиком. Артур тихо подошел, сел на краешек кровати и вгляделся в некогда милые его сердцу, а сейчас такие чужие, черты. Лицо ее было спокойным и умиротворенным, она слегка улыбалась во сне и казалось, что нет человека счастливее.
Повинуясь порыву, он протянул к жене руку и сам от себя того не ожидая, погладил ее по мягким волосам. Провел пальцами по лбу, едва касаясь спинки носа и наконец коснулся губ.
Вероника открыла глаза внезапно и резко. Тут же села, сонно щурясь, поправила рукой съехавшую бретельку сорочки. Не той красной, что надевала в первую ночь после больницы. Эту она выбирала сама. Черная, на широких бретельках и длинной ниже колен.
И она, как ни странно, ему нравилась даже больше. Ему и эта новая Ника нравилась больше той, что была перед аварией. Но не больше той, что была, когда-то, когда они только-только поженились.
– Пора вставать… – тихо сказал Артур и склонился к ее лицу так близко, как никогда еще за все время ее нахождения в доме после ДТП.
Вероника мягко уклонилась от поцелуя, улыбнулась и встала с кровати.
– Зачем? Мы куда-то спешим?
Ну да… он привыкла, что ей некуда идти и незачем вставать. Ника никуда не ходит, а если бы и хотела куда-то пойти, то ее просто никто не выпустит.
Так надо. Для ее же блага…
– Помнишь, я тебе говорил про следователя, который ведет дело о твоем ДТП?