Жена Болотного царя
Шрифт:
— Уййй… За что?
— За тупость, — ответила она.
— От того, что вы меня по голове бить будете, я умнее не стану.
Глаза Ллэт опасно Ксэнаркнули, и я на всякий случай прикрыла руками голову.
— Что там? — непонятно спросил Ксэнар, отвлекая на себя внимание целительницы.
— Ругаются, — ответила она и с осуждением заметила: — Давно пора было от нее избавиться.
— С Агнэ кто теперь заниматься будет? — с досадой поинтересовался царь.
Ллэт ничего не ответила, а мне встревать в разговор было боязно. У целительницы
***
Запланированные рыдания сорвались. Вместо слез меня одолел сон. Стоило только оказаться в комнате, и я, не раздеваясь, как подкошенная рухнула на кровать и проспала весь день, и весь вечер, и всю ночь. Чтобы ранним утром проснуться в рассветных сумерках с чувством абсолютного покоя.
Такой умиротворенной я себя, кажется, даже в детстве не чувствовала.
В столовую спускалась в приподнятом настроении, которое не смог испортить ни ухмыляющийся за завтраком Сэнар, уже знавший, что я вчера натворила, и имевший по этому поводу что-то сказать, ни мрачный Иви на занятиях. Нос Ллэт ему выправила, но глубокие тени под глазами полностью убрать не смогла… или не захотела.
И только Агнэ радовала меня своим сияющим довольным видом. Она уже знала, что Вастэ больше не будет занимать часы ее жизни, и радовалась этому. Счастье ее чуть померкло, когда во время запланированного рукоделия Вастэ ожидаемо не пришла, но пришел Сэн.
Важно велел племяннице вышивать то, что она недовышивала вчера, и уверенно направился ко мне. Иви не пожелал оставаться, чтобы составить Сэнару компанию.
— Вижу, за Агнэ есть кому присмотреть. С вашего разрешения, я покину вас на время, — сухо проговорил он.
И, дождавшись разрешения, ушел.
— Боится, что ты и на меня нападешь, — со знанием дела сказал эва, когда дверь за учителем Агнэ закрылась. — Тогда он будет вынужден спасать брата своего короля. И опять пострадает.
— Я случайно же…
— Не бери в голову, — беспечно отмахнулся Сэнар. — Ему больно, вот он и вредничает.
— Мне казалось, Ллэт его лечила.
— Лечила, пока Нирай не решил, что он знает лучше, что нужно делать. Ллэт не любит, когда ее пытаются учить ее же ремеслу, да еще советуют какие-то глупости. Выгнала его, так и не долечив. — Сэн передернул плечами. — И даже не покалечила.
Иви я знала плохо, но почему-то совсем не удивилась такому исходу лечения.
— А вы что, теперь будете рукоделие вести?
— Я? Учить? — опешил Сэн. — Да пусть меня лучше Болотная Руда живьем поглотит!
— А что тогда…
— Вастэ была последней, — перебил меня он. — Потому продержалась так долго. Но твоя вспыльчивость прогнала из этого дома последнюю дочь рода.
— И что? Больше рукодельниц в Зыби нет?
— Традиции. До царевны дозволено допускать лишь дочерей предков. — Сэнар скривился, выдавая свое к этому отношение.
— Эту традицию случайно не сами предки придумали?
Он ухмыльнулся, жестом велел подсесть ближе и заговорщицким шепотом рассказал мне о страшном.
Несмотря на свое положение и безусловное уважение эва, предкам хронически не хватало власти. Той самой, полной и всеобъемлющей власти царя. Сначала был придуман долгий список традиций, но удовлетворить жадные запросы он не сумел. Тогда цари стали выбирать в жены дочерей рода. Дочерей предков…
— Когда Ксэнара вынудили жениться на Нэн, все были удивлены. Наша история не насчитывала и десятка таких вопиющих принуждений. Это было странно. Я решил поднять летописи. Знаешь, историю наших сражений ведут не очень ответственно, чего нельзя сказать о летописях царских союзов. Я проверил их все.
— И что? — нетерпеливо спросила я.
— Последние девять поколений царская семья все крепче связывала себя с предками. Женой царя и матерью будущего наследника всегда и неизменно становилась дочь рода. Царский выбор выглядел добровольным. Разумеется, подобную связь одобряли. Каждый раз. Сложности у них возникли лишь с моим братом.
Поколения сменялись, связь между царем и родом становилась только крепче, предки получали все больше влияния, правя царем через его жену… А потом напоролись на Ксэнара.
— Дочери всегда преданы семье. Даже перейдя в дом мужа, они послушны воле своих родителей… — Сэнар помрачнел. — Нэн всегда была тихой и послушной девочкой. Идеальной женой для царя, способной донести до него слово рода, но никогда она не интересовала брата. Хотя не могу не отдать предкам должное: они сделали все, чтобы Ксэнар в нее влюбился. Никто не виноват, что мой брат оказался таким упрямым.
— И невлюбчивым, — фыркнула я. По крайней мере, Ксэнар всегда оставался собой. Хладнокровный истукан, что в молодости, что сейчас… — Но я не понимаю, почему бы царю прислушиваться к жене? Мой отец никогда не слушал мать.
— Ты забываешь, что мы не люди. Наша кровь делает нас зависимыми. Поверь, Рагда, если мы любим, нами легко управлять. — Он улыбнулся. — Ксэнар жену не любил, что создавало предкам много проблем.
— А когда она умерла?
— Когда Нэн умерла, род начал засылать в наш дом своих дочерей. Под предлогом обучения царевны, разумеется. Никто не стал бы называть реальную причину.
— И Ксэнар это терпит?
— А почему нет? Пока предки заняты своими мелкими интригами, у их нет ресурсов на что-то серьезное.
— А я думала, у людей все сложно…
— Почему я должна заниматься глупой вышивкой, когда вы там что-то интересное обсуждаете? — возмущенный голос Агнэ оборвал меня на полуслове. — Это несправедливо.
— С чего ты взяла, что интересное? — удивился Сэн. — Думаешь, обсуждение, предположим, цен на шерсть можно было бы назвать интересной темой?
— С такими лицами только шерсть обсуждать, — проворчала она. — Я не буду больше вышивать, я запуталась!
— Так разве это проблема? — удивился Сэн. — Рагда, распутай ее.