Жена брата

Голд Лена

— Ты, кажется, не рад меня видеть. Да, парень Рома? — улыбается бабушка.

— Очень рад, — машинально отвечает мой Ангел. — Рад, что с вами все хорошо.

Интересно, а бабушка в курсе, что он оплатил операцию?

Я не знаю, сколько времени провожу тут. Болтаем с бабушкой о чем попало, потому что я хочу отвлечься. На мгновение забыть те слова, которые услышала от «матери», прячась за дверью палаты. Они не дают мне покоя. Неприятно царапают внутренности, заставляют сомневаться в единственной родной душе. А ведь так не должно быть, верно?

Она же растила меня. Никогда не обращалась со мной плохо, и я ни разу не почувствовала отсутствия родителей. Она была для меня и матерью, и отцом. Но почему же те слова... Боже, дай мне сил, я тебя умоляю. Дай мне сил разобраться в этой путанице, в которой я уже потерялась. Заблудилась.

— Ну, что же, думаю, вам пора. На этом свидание окончено, — строго заявляет врач, контролируя огромное устройство рядом с кроватью бабушки. — Нашей пациентке нужен отдых.

— Еще пять минут, пожалуйста, — вместо того чтобы сказать это мужчине в белом халате, я с мольбой заглядываю в глаза Ромы.

— Потом снова придем, Ален, — обещает мой Ангел. — Ты же мне веришь?

Я лишь киваю и поворачиваюсь к бабушке. Сжимаю ее руку и целую в ладонь, замечая широкую улыбку на ее лице.

— Не обижай мою девочку, парень Рома. Я умирать не собираюсь. Если узнаю, что ты ее хоть раз...

— Не обижу, бабушка Ясмина. Будьте уверены, — уверенно произносит любимый. — Выздоравливайте скорее. Мы же не собираемся надолго оставлять вас тут одну.

Бабушка удовлетворенно кивает.

Мы покидаем больницу. Я не могу взять себя в руки. Хочется сесть в каком-нибудь спокойном месте и подумать. Черт возьми, что значат слова Ольги? Почему мне не стало легче? Ведь я так стремилась увидеть бабушку. И она даже не спросила меня ни о чем. Те снимки, про которых я рассказывала... Неужели забыла? Нет, не думаю.

— Ален, что случилось? — взволнованно спрашивает Рома, открывает дверь автомобиля и застегивает ремень безопасности, как только я сажусь.

Я не знаю, что ответить. Сказать правду или же просто замолчать? Черт! Почему все так сложно? Кто она? Кто на самом деле та женщина по имени Ольга? Почему она меня бросила, а потом якобы искала? И почему бабушка скрывала все это от меня? Почему она даже сейчас запрещает своей дочке поговорить со мной?

Столько вопросов и ни единого ответа!

Неужели бабушка, которую я считаю самой честной женщиной на свете, на самом деле врала мне всю жизнь?

Глава 21

Моя Мышка задумалась до такой степени, что меня не слышит.

Завожу двигатель и жму на газ. Автомобиль трогается с места, а Алена так и молчит, находясь где-то далеко от реальности.

Интересно, что у нее в голове творится? Явно услышала какую-то неприятную новость, раз за несколько минут настроение испортилось. Была такой счастливой, радовалась встрече с бабушкой, а тут мгновение — и все перевернулось вверх дном.

— Ален, — сжимаю ее ладонь, привлекая внимание. — Расскажешь?

Она поворачивается

в мою сторону, смотрит с непониманием.

— Что? Прости, я не расслышала. Ты что-то спрашивал? — виновато заглядывает в мои глаза.

— Что происходит, Ален? Не хочешь поделиться переживаниями? — говорю осторожно, потому что мне кажется, когда человек о чем-то сильно задумывается, значит, у него есть проблемы.

И в такие моменты лучше не трогать его. Личный опыт, так скажем. Но стоять в стороне и смотреть, как страдает моя девочка, я не могу. В то же время, конечно же, не буду заставлять ее рассказывать что-либо. Может, она сама решит поделиться?

— Мне кажется, моя мама не такая уж плохая, какой описывала ее всю жизнь бабушка, — шепчет дрогнувшим голосом, сжимая мою ладонь, а потом отпускает. — Прости, я... Забыла, что ты за рулем.

Вести автомобиль я и одной рукой могу, но боюсь испугать Аленку. Она и так трясется, когда я неосознанно прибавляю скорость.

— Ты услышала что-то?

— Да, — глубоко выдохнув, снимает с себя куртку и бросает на заднее сиденье. — Бабушка чего-то боится. «Ты всегда против нашей встречи с Аленой», — так сказала та самая Ольга моей бабуле. Значит, она все-таки стремилась со мной поговорить, хоть бабушка и уверяла меня в обратном.

— Ален, давай ты не будешь делать выводы, не поговорив с бабушкой Ясминой, окей? — выруливаю в сторону и останавливаю машину. — Я не хочу видеть тебя такой грустной, Мышка.

Заправляю черную прядь за ее ухо, схватив за затылок, притягиваю к себе. Впиваюсь в губы и охреневаю от кайфа, который получаю рядом с ней. Кусаю губы, слыша тихие стоны своей девушки.

Все еще не верится, что я ее первый. Но уверен в одном на сто процентов: она принадлежит мне. Никому не отдам, не позволю до нее дотронуться. Кошка моя зеленоглазая. Только моя.

— Ром, — отстраняется, пытается отдышаться от моего напора, но я притягиваю к себе снова, зарываюсь пальцами в волосы, сжимаю их в кулаке и тяну назад, чтобы освободить шею. — Ром, ну ты чего такой ненасытный? Боже...

Стонет, когда касаюсь языком бешено бьющей венки. Обнимает за шею, притягивает к себе плотнее. Это безумие длится несколько минут, пока я сам не отстраняюсь, чтобы не потерять рассудок.

— Давай сегодня не пойдешь на работу, а прямиком к нам? — выруливаю на трассу, бросая взгляд на опухшие губы Алены.

Она растерянно поправляет волосы, затем кофту. Я еле сдержался, чтобы не стянуть ее.

— Ром, — смотрит на меня, в зеленых глазах пробегает мольба. — Можно я сегодня останусь одна у себя? Пожалуйста. Мне нужно подумать...

— Если на работу не пойдешь, то ок.

— Не пойду, — глубоко выдохнув, откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза.

Спорить не вижу смысла. Пусть отдохнет, это пойдет Алене на пользу.

Понятия не имею, какие у ее мамы были проблемы, раз она бросила свою дочь и ушла к чертям, но зачем вернулась сейчас, когда Алена в ней, откровенно говоря, не нуждается?