Жена чайного плантатора
Шрифт:
– Ты говоришь, как мой отец.
– Иногда я себя им и чувствую. – Лоуренс привлек ее к себе. – Только не в таких случаях.
Поцелуй был долгим и глубоким.
В этот момент появилась Верити.
– О, вот ты где! – беспечно воскликнула она. – Простите, что прерываю. Я уже давно вернулась. Мы ужасно волновались.
– Но я пошла по тропе, которую ты показала. Меня искусали муравьи.
– Ты повернула направо? Не забыла? У фигового дерева.
Гвен нахмурилась.
– Ну да ладно. Теперь ты здесь. – Лоуренс обнял жену одной рукой и, вынув платок,
Верити с улыбкой кивнула:
– Благодарности ни к чему. Сказать аппу, чтобы приготовил для тебя пару сэндвичей? И я поищу какой-нибудь лосьон, чтобы снять зуд от муравьиных укусов.
– Спасибо.
Верити направилась к дому, а Лоуренс взял Гвен за руку:
– А теперь, дорогая, нам пора готовиться к поездке на бал.
– Лоуренс, – начала она, сжимая его руку, – я хотела сказать… о том дне.
Лицо его помрачнело.
– Прости, я был резок.
Гвен мгновение смотрела в землю. Она хотела этого разговора, но не сейчас, когда его сестра находилась рядом и могла их услышать. Может быть, после бала им удастся остаться наедине и все обсудить.
– Давай пока забудем об этом, – предложила она. – Но я хотела объяснить, почему отправилась в рабочие линии.
Лоуренс не дал ей договорить:
– Макгрегор уже сказал мне.
– Ты знаешь, что один мужчина пострадал?
– Ты добра, Гвен, и очень заботлива, но этот человек вечно создает проблемы. Кое-кто считает, что он сам себя поранил.
– Зачем ему это?
– Чтобы вынудить нас оплатить его лечение.
– Ну, если люди получили травмы, мы в любом случае должны им помогать.
– Только не в том случае, если эту травму они нанесли себе сами.
Гвен задумалась.
– Мне не понравилось, как разговаривал со мной мистер Макгрегор.
– Просто у него такая манера общения. Ничего личного. – Гвен вздохнула, вспоминая стальные глаза и поджатые губы Макгрегора, и засомневалась. – Предоставь ему разбираться с рабочими. Боюсь, он не приходит в восторг, когда его авторитету бросают вызов, особенно женщины. Он стойкий приверженец старых традиций.
– Кажется, тут полно таких.
Лоуренс пожал плечами:
– Нам еще многое предстоит сделать, но, поскольку на Цейлоне существуют различные фракции, мы не можем позволить себе отталкивать людей, торопясь с переменами. Нам нужен консенсус, чтобы внести хоть какие-то существенные изменения в жизнь страны в целом.
– А если консенсуса нет?
Лоуренс ответил очень серьезно:
– Должен быть, Гвен.
Последовала пауза.
– Тебе нравится Макгрегор.
– Думаю, да. Я оставил его здесь управляющим на время войны всего с двумя помощниками. Он не мог сражаться, понимаешь.
– О?
– Ты, вероятно, заметила, что он прихрамывает. Но Ник прекрасно справился с тысячей рабочих, и я бы доверил ему свою жизнь.
– Придется и мне научиться любить его.
– Строго говоря, теперь под его командой полторы тысячи работников, так как я вступил во владение еще одним поместьем. Возникли проблемы с некоторыми кули, которых перевели на новое место. Тут много чего происходит, помимо ощипывания листьев.
– А почему сборщицы всегда женщины?
– Чуткие пальцы. Мы называем сбор листьев щипанием.
– Верити говорила. А мужчины?
– Есть много работ, где нужна мускульная сила: копание, посадка, внесение удобрений, прочистка канав и, конечно, обрезка. У нас целые команды обрезчиков, а их дети носятся вокруг и собирают ветки, чтобы отнести их домой на растопку. Не забывай, что ты действуешь из чистой порядочности, а задача Макгрегора – обеспечить твою безопасность. – (Гвен кивнула.) – Ты, вероятно, заметила, что домашние слуги считают себя на голову выше слуг в поместье. Их мы тоже не хотим огорчать. Как ты вообще справляешься? Ничто не доставляет особых проблем?
Гвен подумала, не сказать ли ему о счетах, но решила не делать этого. За дом отвечала она, так что как-нибудь разберется, в чем тут дело.
Лоуренс поцеловал ее в губы, и она снова уловила знакомый запах мыла и лимона.
– А теперь пойдем, моя прекрасная супруга, – сказал он. – Не пора ли нам немного развлечься?
Ежегодный бал гольф-клуба должен был состояться в «Гранд-отеле» городка Нувара-Элия. Точь-в-точь как особняк Елизаветинской эпохи, отель был окружен содержавшимися в идеальном порядке садами с травяными лужайками, поросшими маргаритками. Гвен давно ждала этого события. Теперь у нее появился повод надеть новое серебристо-розовое платье с юбкой годе, и они с Фрэн наконец-то станцуют чарльстон.
Поездка до Нувара-Элии заняла три часа, все по горным дорогам, и Гвен слегка затошнило. Но когда они добрались до места и она вылезла из машины, то довольно быстро пришла в себя на свежем воздухе, напоенном запахом мяты. Городок выглядел так, будто они не на Цейлоне, а в Глостершире: башня с часами, лестница к величественному военному мемориалу и совершенно английская на вид церковь.
В момент отъезда Гвен, выйдя из дому, была удивлена тем, что Верити уселась на переднее сиденье машины рядом с Лоуренсом. На его лице промелькнуло раздражение, но он не попросил ее убраться назад. Туда отправилась Гвен.
Верити повернула голову и спросила:
– Ты ведь не против? Я не видела брата целую вечность.
Гордость Гвен была немного уязвлена – на переднем сиденье полагалось ехать ей, но она понимала, что Лоуренс и Верити, вероятно, хотят наверстать упущенное.
Комнаты в отеле для всех были заказаны заранее.
– Я забронировал вам с Фрэн номер на двоих, – обращаясь к Гвен, сказал Лоуренс, когда они вошли в холл. – Вы прекрасно проведете время вместе. – (Гвен посмотрела на сновавших вокруг людей и попыталась проглотить готовые сорваться с языка слова.) – Это будет как в старые добрые времена, – продолжил Лоуренс, словно оправдываясь, и повернулся к клерку.