Жена для Чудовища
Шрифт:
— Что? Нет! — я отклонилась назад. — Нет, Армандо, я не оставлю малыша. Это ещё хуже, чем уйти от него из вашего мира. Там о нём хотя бы позаботятся, а здесь останется совсем один! Нужен другой способ.
— А если по-другому никак? — Служитель нахмурился — Хочешь сказать, что я застрял здесь навсегда? Мы вам давали альтернативу, ты мне — нет. Это несправедливо.
— Маму нельзя заставлять, — тут же ощетинился Йоргес, загораживая меня. — Да и служитель не особо-то и нужен. Нестрашная потеря для нашего мира. Мы вообще не знаем, есть ли куда возвращаться. А даже если и есть, я братика
— Давайте не будем ссориться, — я подняла ладони. — Армандо, я понимаю и тоже хочу назад. Ты сам видишь, как «много» меня здесь держит. И я до сих пор не придумала, что буду делать с вами. Документы там и прочее, я просто не знаю, как поступить в таких ситуациях, — я приложила ладонь ко лбу. — Допустим, даже если ты прав и родив, у меня будет возможность. Как это происходит вообще? А как мне взять вас?
— Я не знаю. — Армандо сжал виски. — Ни разу не делал ритуал. Я был с Ливаем. Участвовал в сражениях.
— На возвращение? — уточнила я.
— И на призыв тоже. У нас в основном это главный клирик занималась.
— Говорю же, твоей потери наш мир особо и не заметит, — ухмыльнулся Йоргес. — Драться не можешь ритуалы не умеешь. Самый важный боец истории.
— Слушай, ты-то хоть помолчи, — фыркнул Армандо. — Если б не моя «ненужная» личность, собирателя, в котором ты сидел, прикончил Ливай. А потом и тебя на капусту порезал. Генерал не я, церемониться не любит.
— Ой-ой, сразу генерал, — передразнил его Йоргес. — Ещё поцелуйся с ним.
— Диана, ты слышишь, что этот мелкий несёт? — возмутился Армандо, а Йоргес вытянул губы, изображая поцелуй и продолжая дразнить служителя.
— Не ругайтесь, — посмеялась я. — Знаете, нам пора отвлечься от всего этого. Предлагаю завтра съездить в одно место. Немного расслабимся и отдохнём. Мы две недели как зомби жили.
— И так всё время отдыхаем, нам нужны тренировки! — возразил Йоргес. — Где у вас бои? Можешь меня записать?
— Вот уж чем небогаты, — я развела руками. — Рядом с местом, куда я хочу вас отвезти, есть парк и спортивные площадки, сможешь размяться.
— Я тренируюсь два раза в день во дворе, но этого мало, — Йоргес сузил глаза. — И всё же лучше, чем ничего, как некоторые.
Армандо взмахнул руками.
— Слушай, да отстань ты от меня. Сам видел, что по картинкам показывают. В этом мире очень опасное заболевание — стресс и депрессия. Я явно от кого-то заразился.
— Тогда сиди в отдельной комнате и не заражай нас, — фыркнул Йоргес.
— Не знаю, какой характер будет у будущего ребёнка, но явно хуже, чем у этого быть не может, — пробубнил Армандо, а потом вздохнул. — Мне нравится твой мир, Диана, не пойми неправильно, пожалуйста. Но у меня… понимаешь… в жизни лишь один близкий человек. И я не перестаю думать, что он в опасности. Я не самоубийца, но мне легче решиться принять смерть вместе с Ливаем, чем жить пусть в идеальном мире без него.
— Я знаю, — коснулась его плеча. — Но из своей депрессии портал точно не откроешь, а надо. Ты же наш единственный шанс вернуться к нему, понимаешь? Я сейчас не пытаюсь воззвать к твоей ответственности или чему-то в духе. Я понимаю, что это очень сложно и ты не просто так с ума сходишь. Думаю, тебе нужно выдохнуть. Вспомнить всё, чему Орден учил, предположить, как проводятся ритуалы. Ты очень стараешься и ругаешь себя за то, что не получается. Смотри на это как на сложную задачу, которую ты и сам хочешь решить, а не как на вопрос жизни и смерти. Если не выйдет, будем думать, как выживать в моём мире.
Армандо покивал. Накрыл мою руку своей и несколько раз глубоко выдохнул, а затем поднялся и распахнул холодильник.
— Для начала будешь есть еду, а не резину, — он выгреб все полуфабрикаты, соусы и йогурты. — Ты носишь сына от самого сильного стража. Питаться нужно соответствующе. То, что ты называешь едой, таковой не является.
— У меня просто нет сил готовить, — пожаловалась я.
— Тогда этим займусь я, — покивал Армандо. — Сын не виноват, что его отец — подлец и предатель. Так что заботиться будем по полной.
Я не стала возражать и пошла полежать. Йоргес интереса к готовке не проявил и пошёл со мной. Мы улеглись в обнимку на диване, мальчик включил какой-то боевик и, положив подушку на мои колени, лёг сверху. Я смотрела фильм, не понимая смысла. Мысли вернулись к проблемам и главная — у нас заканчивались деньги.
Обычно я не беспокоилась о таких вещах, накидывала корзину, Игорь оплачивал, а после курьер привозил кучу пакетов. Теперь Игоря нет, как нет и понимания, что делать дальше. Отчасти поэтому я хотела поехать к открытому роялю. Там можно собирать немного «на печеньки». И пора думать о поиске работы. Мне двух мужиков кормить, жрут они одинаково. За квартиру чем-то платить, к появлению ребёнка готовиться. Наверно, дам объявление об уроках музыки. Работа несложная, смогу и с животом ходить. В идеале устроиться в музыкальную школу, но, боюсь, в положении не возьмут.
На следующий день я привезла Йоргеса и Армандо в кафе с открытой верандой и свободным роялем. Мои друзья с консерватории играют здесь по вечерам, и я попросила их выбить мне разрешение на дневные посиделки. Отбирать хлеб не стану, заодно проверю себя, подойдёт ли мне такой формат. Репертуар взяла попроще, танцевать и пить днём вряд ли кто-то будет. Нужно создать приятную атмосферу, может оставят благодарность.
Армандо сел у крайнего столика, достал блокнот и начал что-то зарисовывать. Дома скопилась высокая стопка альбомов, в которых он постоянно рисовал, пытаясь отвлечься. В такие моменты менялся, почти светился изнутри. Когда я посмотрела на него снова, увидела, что рядом присела девушка. Она улыбалась и что-то спрашивала, но Армандо отвечал неохотно.
Подумать только. Как самый открытый, мягкий и приятный человек своего мира так резко изменился в чужом? Казалось бы, никто не мешает заниматься творчеством, а если показать рисунки, даже восхищаться будут, но нет.
Йоргес сначала преданно сидел возле меня, но вскоре ему наскучило, и он отправился бродить вдоль рукотворного озера рядом с верандой.
Всё шло спокойно, я почти не волновалась. Посетители обедали и иногда награждали меня улыбкой. Некоторые негромко хлопали, на смене этюдов. Надо будет ещё раз списаться с ребятами, вдруг возьмут меня к себе. Или подскажут, не ищет ли кто пианиста.