Жена для генерального
Шрифт:
Сколько времени прошло, перед тем как оказалась на свободе, я так и не поняла. От злости внутри все кипело. А от заинтересованного взгляда дочери хотелось сквозь землю провалиться.
– Прости меня, прости... – Илья одумался поздно. Словно подкошенный, он упал на колени, обхватил меня за талию и зашептал: – Не хочу я от тебя никуда уезжать. Думать об этом не хочу. Не нужна мне никакая Москва без тебя. Знаю, что все еще любишь своего бывшего, но, пожалуйста... Аглая, поехали со мной! Умоляю! Я в лепешку расшибусь ради вас с Сашей. Если
Будто робот с прогоревшими микросхемами, я осторожно, стараясь не касаться Ильи, выпуталась из объятий. Поправила платье. И поставила между собой и своим гостем стул.
– Тебе лучше уйти.
– Я клянусь, что ты не пожалеешь. Буду пылинки сдувать. Не стану ни к чему принуждать или даже просить. Прошу, поехали...
– Илья, ты вообще слышишь, что я говорю?
Доброй и понимающей быть не получалось. Меня все еще потряхивало, а от потребности смыть чужие прикосновения зудела кожа.
– Прости... – так и оставшись на коленях, Илья головой оперся о стену. – У меня крышу сносит от мысли, что больше не увижу тебя.
– Тогда тем более тебе следует ответить «да» на предложение заведующей и уехать.
– Разлука лечит? – Красивое мужское лицо искривилось, как от сильной зубной боли. – Так у тебя? Не заметил, чтобы помогло.
Я вскинула подбородок. Часто захлопала ресницами, прогоняя ненужные слезы.
Чуть больше недели прошло со встречи с Робертом. Ночь слез в подушку. И вот снова здравствуйте. Видимо, пора было вводить запрет на мужчин. Сесть на жесткую феминистскую диету, а всех представителей сильного пола отправлять общаться с Берти.
– Ни разлука, ни время не лечат, – ответила наконец. – Но у тебя все будет хорошо. «Хорошо» – это уже много.
– Будет...
Илья вставал, казалось, вечность.
– Обязательно будет! – Не дожидаясь, когда решится уйти, я сама подала куртку и распахнула дверь. – Я не давала тебе поводов. Ничего не обещала и ни о чем не просила. Ты забудешь нас быстро. Как легко пришло, так легко и уйдет. Особенно в шумной Москве.
– А если я не хочу, чтобы уходило?
Ни одна побитая собака не могла выглядеть более жалостливо, чем сейчас смотрелся один из самых привлекательных мужчин города.
– В таком случае это болезнь. И я тут ни при чем.
– Даже когда злишься, ты красивая. Кто-нибудь говорил? – Взгляд Ильи снова остановился на моих губах.
Готовая в любой момент толкнуть в его сторону стул, я до побелевших костяшек сжала деревянную спинку. Сделала глубокий вдох. Но пугать дочку не пришлось.
– Я буду ждать тебя там, в Москве. Хочешь этого или нет. – Словно боялся упустить хотя бы один общий миг, Илья, не глядя на кроссовки, обулся и задом попятился в коридор. Только за дверью остановился. – Не захочешь в Москве – вернусь сюда. Просто знай. Что бы ни случилось.
– Не нужно, – произнесла одними губами.
Все такой же несчастный, Илья шумно вздохнул. Нажал на кнопку лифта. И лишь когда открылись дверцы кабины, смог отвести от меня взгляд.
Вместе с раздавшимся звонком лифта у меня самой словно внутренний стержень согнулся. Стул, за который держалась все это время, оказался под попой. В голове вместо мыслей образовалась каша. И даже дверь закрыть не хватило сил.
Лишь слушать, как гудит лифт.
Хлопает внизу дверь.
И очередное настоящее становится прошлым.
Я сказала Илье чистую правду. Я не давала ему поводов и не намекала на близость. Он сам придумал свои чувства. Обычную симпатию принял за интерес. Терпение – за отношения.
Не было у нас ничего общего кроме детских соплей и пары ночей на телефоне, когда Саша подхватила свою первую и пока единственную простуду. У нас даже объятий не было. Лишь один вырванный силой поцелуй.
Но меня все равно почему-то ломало. Сквозь злость чувствовала вину. Хоть не было оснований, но ощущала себя предательницей, выставившей за порог единственного любящего мужчину. Будто бумеранг. Дикая, извращенная версия моего собственного последнего расставания.
Больно, но нужно.
Некрасиво, но бесценно для излечения от никому не нужной болезни.
На мягком развивающем коврике гоняла туда-сюда неваляшку Саша. Каша в голове с каждой секундой становилась все более горькой. Попа словно приросла к стулу.
Ума не приложу, сколько бы я так просидела, если бы не Зоя Фёдоровна. Будто находить своих нанимателей у порога для нее привычное дело, нянька провела в ванную Берти, закрыла за собой дверь и только потом поинтересовалась:
– Я так понимаю, это не меня ты тут на стульчике ждешь?
Она улыбнулась ехидной улыбкой. Очень похожей на одну мужскую. Из прошлого.
До боли зажмурив глаза, я заставила себя очнуться.
– Илью в Москву переводят. Здесь сократили. Там новую работу предоставили. С жильем.
– Э-э...
Соседка стянула с шеи шарф и удивленно замерла.
– И давно он узнал?
– Только сегодня. Сам не поверил сразу.
– М-м... – Узкие сухие губы сжались в нитку. – Отелло, – произнесла Зоя Фёдоровна себе под нос. – А я ведь предлагала слабительное. Пять минут позора, и все в порядке. Но нет, он не такой...
Уже не обращая на меня никакого внимания, она направилась в ванную. Сквозь плеск воды до меня донеслось лишь «олень» и «безрогий». Вряд ли это могло касаться Ильи. Но в моей черепушке все еще царил хаос, и, что означает такая реакция, я, к сожалению, не додумалась спросить.
Глава 5. Встреча
Аглая.
Словно почувствовала, что ее доктор уехал, Саша тут же засопливела. Пару ночей у нее держалась температура. Мой милый тихий ребенок вдруг стал капризным. А еще через день появился первый зуб.