Жена Гоголя и другие истории
Шрифт:
— Оставьте ее тут. Вернемся к ней позже, когда одумается, — мрачно произнес Варяг и вышел под звуки горна.
Адвокат и прочие последовали за ним. В кают-компании остались на страже только двое в треуголках.
Корабль на всех парусах стремительно несся вперед по уже спокойной водной глади. На носу, в желтом свете фонаря, окруженный своей свитой, сидел на свернутом канате Варяг и отрешенно смотрел вдаль. Из морской пучины медленно выплывала полнотелая луна. Стояла теплая ночь.
— Эй, вы, — будто опомнившись, заговорил Варяг. — Ночь прекрасна. У нас есть все: и вино, и звезды.
— Ну и словечки! — недовольно фыркнул Шпагат.
— Теснее круг — пусть льются песня и вино. Привести ее сюда.
Двое в треуголках вывели Лукрецию и присоединились к честной компании. Разлили вино. Лукреция отчаянно вырывалась, рыдая и несвязно бормоча:
— Я ненавижу тебя, Роберто. Ты только взгляни на себя. Чего стоит одна эта мерзкая перхоть на воротнике. К тому же ты не голубой и не прозрачный. Ненавижу тебя. Я люблю лишь его.
Оборотившись к адвокату, Гвоздь пояснил:
— Это она, поди, про червячка.
Побелев от гнева, Варяг вскочил. Все повернулись к нему.
— Девица, — начал он ледяным, бесцветным голосом. — Я мог бы пропустить веревку у тебя меж ног и голую подвесить мою Лукрецию на крестовине фок-мачты. Я мог бы распилить тебя этой веревкой пополам, и на лицо мне капала бы твоя кровь...
Пока Варяг говорил, самообладание вернулось к нему. Лукреция тоже пришла в себя.
— Так сделайте это! — прокричала она. — Я должна была сказать, что ненавижу вас и что люблю только его. Теперь вам все известно.
— Так-так, — отвечал тот. — А я, пожалуй, поболтаю с тобой. По-дружески. Чему вас учили в этом году в пансионе? Географии Франции, вышиванию, фехтованию?
— Напрасно теряете время.
— Не напрасно, потерпи немного. Бьюсь об заклад, ты и не подозреваешь о существовании Тараканьего моря.
— Почему это не подозреваю? — простодушно заметила девица.
— Тогда скажи, что это такое.
— Это море со множеством тараканов, — кратко объяснила Лукреция.
— А где оно?
— Там никто никогда не бывал.
— Ладно. Короче, мы плывем к Тараканьему морю. По-твоему, сенатор Льювотто и туда доберется, чтобы спасти тебя?
— Кто-кто, а он, я уверена, отыщет меня и там.
— Как же! А скажи-ка, тараканы тебе не противны?
— Мне от них ни жарко ни холодно, — заявила Лукреция, и только дрожащий подбородок выдавал ее волнение.
— Вот мы и проверим.
— Послушайте, Роберто...
— Меня зовут Большой Варяг!
— Роберто Коракальина, выслушайте меня. Солнце восходит и садится, небо меркнет и темнеет и сочится дождевою влагой. Но у меня перед глазами — незамутненная небесная лазурь, струящаяся слабым светом. Тело же мое в вашей власти.
Промолвив это, Лукреция сорвала с себя оставшуюся одежду и обнажила стройное, упругое тело.
— Дубье! Истуканы! — взревел Варяг. — Я что сказал? Вина! Песню!
Дырявая Макаронина достал шарманку, откашлялся и сипло затянул:
Жил на свете таракан, Таракан— Заткни пасть, кабысдох! Эй, девица, спой-ка ты нам что-нибудь душещипательное, при лунном свете. Манерам ты, верно, обучена.
— Лучше вырви мне язык.
— Будешь ломаться — придется сказать тебе одну вещь, чтоб знала, как себя вести! — И Варяг шепнул ей что-то на ухо.
— Лжете! — вырвалось у нее.
— Увидишь, я разотру его каблуком.
— Он сам прикончит вас всех до единого.
— Кто? Этот плюгавый червяк?! Отец! Раздевайся.
Двое в треуголках подскочили к адвокату и стащили с него одежду. Оставшись в кальсонах и рубахе, он стыдливо отошел в сторонку.
— Брюки! — приказал Варяг. Он осторожно пошарил в отворотах отцовских брюк и извлек оттуда прозрачного голубого червячка. — Я знал, что ты здесь, — злобно обронил Варяг. — А теперь вот что я тебе скажу, девица: не запоешь — от него одно мокрое место останется. Голыми руками раздавлю.
Червячок, зажатый между большим и указательным пальцами, презрительно отмалчивался, только крошечная головка угрожающе поднялась в сторону врага. Женщина рванулась было ему на помощь.
— Любимый, я нашла тебя! — вопила она. — Я знаю, ты меня спасешь!..
— Накройте его стаканом, — распорядился Варяг. — Отнесите в мою каюту. И глаз с него не спускать! Итак, девица, черед за тобой.
Лукреция запела. Голос ее сначала дрожал, потом мало-помалу окреп:
Я знаю, где журчит родник Для тех, кто счастья не достиг, Березы стройный стан поник И бледен лунный лик.— Начало хоть куда! — рявкнул Охотничья Дробь.
Еще я знаю дивный грот, Русалка там в тиши живет, Послушай, как она поет, И грусть-тоска пройдет. Во глубине безводных стран, Там, где бессилен океан, Прохладен ключ: мираж-обман — Он манит караван. У сказки той мораль проста, Сладка, как поцелуй: У б... главная мечта — Познать могучий х...