Жена Хана
Шрифт:
– Нет, это он, и вовсе не монтаж. Он всегда мне изменял, с самого первого дня, как начали встречаться, он сказал мне, чтобы я не ждала от него верности.
Я с трудом сдержалась от язвительной реплики и вместо этого отпила кофе снова. Мне становилось скучно. Алена совершенно неинтересный и пресный собеседник. Уже час она мне жаловалась на Артура, рассказывала, какая она несчастная, и как ей не повезло в жизни. Так и хотелось хорошенько ее тряхнуть, чтобы мозги стали на место.
– А ребенок, Артур ведь знает о ребенке?
Алена скривилась, и отодвинула тарелку.
– Знает, конечно. Только не нужен он ему, как и я. Хочу аборт сделать, я то, дурра, надеялась, что вот
По мере того, как она говорила, мое отвращение к ней росло в геометрической прогрессии. Она хочет сделать аборт? Идиотка! Чего ей не хватает, любви мужа? Денег? Свободы? У нее все есть, ее холят и лелеют, а она об аборте думает.
– А что Артур насчет аборта говорит? – вкрадчиво спросила я и замерла, ожидая ответа.
Алена расклеилась снова:
– Запретил, отобрал у меня карточки, наличку. Я даже если захочу – не смогу сделать.
В меня словно дьявол вселился:
– А ты все еще хочешь?
– Еще как хочу, эта беременность меня доконала, токсикоз, волосы выпадают, сил никаких нет. Ночью бессонница, спиртное нельзя. Я даже в ванной парилась, тяжелое таскала, а он сидит во мне – этот ребенок. Черт, где бы денег занять? Отец тоже не дает.
– Ну я могу дать, а сколько нужно?
Алена с надеждой на меня посмотрела, схватила за руку:
– Правда? Я отдам, как только смогу. Я...
– А Артуру что скажешь?
– Что выкидыш был, не знаю, придумаю что-нибудь. Да и наплевать ему на меня последнее время. Инга, милая, займи денег, я буду тебе так благодарна.
Я открыла кошелек и достала чек, потом немного подумала и написала на нем сумму в тысячу долларов. Меня это позабавило. Ровно столько, сколько Артур дал на аборт мне.
– Этого хватит?
Алена подумала, наверно прикидывая в уме:
– Должно хватить, если что я немного добавлю. Инга, ты прелесть.
– А что с фотографиями?
Ответ был неожиданным и даже ввел меня в ступор:
– А что? Думаешь, я не знаю, что он гуляет? Так было всегда, ну увидела его, и что это изменит? А ничего. Устрою скандал, он уйдет из дома, а я тогда вообще с ума сойду. Я, Инга, Артура люблю, так люблю, что все готова простить, все, понимаешь?
Нет, я не понимала. Я смотрела на Алену и думала о том, что больше не могу ее ненавидеть, она слишком ничтожна для меня, слишком жалкая и слабая. Пусть сделает аборт и живет своими иллюзиями дальше. Разговор с женой Чернышева не удался, я не узнала ничего интересного, ничего компрометирующего. Разве что денег ей дала. Алена вызвала такси и уехала в клинику, а я спокойно допила кофе и подумала о том, что пора делать первые шаги к сближению. Мой сотовый завибрировал в сумочке, и я увидела незнакомый номер.
– Да.
– Инга?
Я удивленно хмыкнула – а это еще кто?
– Она самая.
– Инга, я Александр Мирский, вы меня не знаете, но, возможно, слышали обо мне. Я организовываю частные вечеринки для VIP–персон. Хотел предложить вам спеть на одной из таких вечеринок. Я знаю, что вы уже не поете, и концерты перестали давать, но в виде исключения, может, согласитесь? Гонорар приличный, аванс выплачу сразу.
Я задумалась, а он продолжал:
– Клуб недавно открылся, мы его усиленно раскручиваем, вот решили, что такая прекрасная певица как вы, сможет помочь нам в этом нелегком деле. Что скажете, Инга?
Я немного растерялась, мой агент укатил в Америку с новой "звездочкой", с продюсером я разругалась в хлам, охраны у меня нет уже больше года. Так, пару ребят Новицкого, но и те больше за домом присматривают.
– Александр, даже не знаю, что вам сказать. Для меня это полная неожиданность.
– Я понимаю. Вы не волнуйтесь – клуб охраняемый, я выделю вам парочку ребят, выступите и поедете домой. Около полуночи вас сменит ди-джей. Место спокойное, народ старше двадцати пяти. Все цивильно.
А почему бы и нет, я не пела уже давно, и мне вдруг захотелось снова толпы, аплодисментов, бурных восторгов.
– Когда вы говорите, будет вечеринка?
– Через неделю, я вам предварительно позвоню. Мы встретимся, обсудим все условия, вы получите аванс. Ну как, вы согласны?
– Согласна. Буду ждать вашего звонка.
Я закрыла крышку сотового, и посмотрела в окно. На тротуаре стояла молоденькая женщина с коляской, она наклонилась к малышу, ворковала с ним, нежно улыбаясь. Вдруг меня словно пронзило током. Что я наделала? Зачем я так? Толкнула Алену на аборт. Разве я вправе принимать такие решения за кого-то? Черт с ней, с Аленой и Артуром, но малыш. Иван Владимирович всегда говорил, что дети не в ответе за грехи своих родителей. Отомстить можно и Чернышеву, а вот ребенок здесь не причем. Я начала лихорадочно соображать в какую клинику могла поехать Алена. В этом городе вряд ли есть приличные медицинские центры. Значит, рванула в столицу. И что мне теперь делать? Нужно остановить ее. Пусть такое решение исходит не от меня, а от кого-то другого. Я не хочу брать на свою совесть такой груз. Я набрала номер Алены, но ее сотовый был выключен. От Артура скрывается. Черт, ну что делать? Не звонить же Рахманенко. Я думала ровно секунду, а потом набрала номер Чернышева. Он ответил сразу же.
– Да! Кто это?
– Артур, это Инга.
В ответ короткий смешок.
– Что надо? Еще на неделю отстранишь?
– Артур, я тут с женой твоей общалась..., – черт, а ведь трудно сказать, – Артур она денег попросила. В общем, я дала, а теперь жалею. Она аборт хочет сделать.
В трубке воцарилась тишина.
– Когда она уехала?
– Где-то, пятнадцать минут назад, Артур я...
В трубке послышались короткие гудки. Я яростно сунула сотовый в сумочку, расплатилась и пошла к машине. Как только за мной захлопнулась дверца и я оказалась за тонированными стеклами в полном одиночестве, я разревелась. Дура. Несчастная идиотка. Ну почему я такая дура?! Когда он ткнул мне денег на аборт, никому не было меня жалко. Это все Васька, чтоб ее. Влезла со своей совестью. Ненавижууууууу. Как же я их всех ненавижу. Сволочи. И я сволочь, такая же, как и они. Возомнила себя богом. Пусть рожает его Алена, а ему я отомщу и без нее, и без ребенка. Только ему. Они ни в чем не виноваты. Это наша с ним война. Я посмотрела в зеркало – тушь размазалась, нос красный. Черт, мне через час встречаться со знакомым Ивана Владимировича, ну и как я поеду с такой физиономией?
Как давно я не плакала. Даже на кладбище не смогла, а сейчас разревелась как идиотка. И я знала почему. Потому что Чернышев побежал за своей беременной женой, потому что он хотел ее ребенка, потому что ей не позволил сделать аборт, а мне... Кто я была для него? Игрушка, податливая тупая дурочка, которая терпела его выходки, ждала его ночами и, как Алена, все ему прощала. Снова больно. Я думала, что вылечилась от этого проклятия. Думала, что уже невозможно выбить меня из седла. Я ошибалась, Чернышев обладал редкой способностью лишать меня равновесия. Так, успокойся, дыши глубже, припудри носик. Вернешь ему долг и заживешь новой жизнью. Самовнушение помогало всегда, только не сегодня.