Жена или жертва?..
Шрифт:
— Полюбить тебя? — эхом откликнулась она. — Неужели ты думаешь, что глупая маленькая блондиночка вроде тебя может быть подходящей женой для Гленна?
Я поняла, что пытаться пробиться к ее сердцу бессмысленно, и не удержалась от того, чтобы задать последний вопрос:
— А тебе не кажется, что ты будешь испытывать ненависть к любой девушке, на которой женится твой брат?
Движение, которое она сделала, было настолько быстрым, что я едва успела уклониться. Зеленый шар ударился о дверь позади меня и разбился, осыпая осколками стекла мою голову и плечи. Если бы я не увернулась, он попал бы мне прямо в лицо.
Чувствуя, что в моем сердце тоже что-то разбилось, я молча повернулась и вышла в холл.
Звук удара был настолько громким, что разнесся по всему дому. Колтон и Номи выбежали из своих комнат. Колтон, сразу же поняв, что произошло, мягко подошел ко мне и слегка коснулся моей щеки своими сильными пальцами.
— Вы порезались, — сказал он. — А в ваших волосах полно мелких осколков.
Все еще оглушенная звоном бьющегося стекла, я только молча подняла на него глаза. Он открыл дверь в комнату Гленды и посмотрел на осколки, усыпавшие пол. Она даже не двинулась с места. Ее лицо было тихим и спокойным, если не считать дикого, какого-то нечеловеческого сияния глаз. Прежде чем Колтон заговорил с дочерью, из мансарды спустился встревоженный Гленн.
Номи пошла ему навстречу.
— Гленда запустила одним из своих любимых ведьминых шаров в твою жену, — сухо сообщила она.
Гленн увидел кровь у меня на щеке, коснулся осколка стекла в моих волосах, и в его глазах зажегся тот же огонь, что и у сестры. Он подошел к Гленде, которая стояла у своей кровати.
— Если ты еще раз попытаешься навредить Дине, — медленно, чеканя каждое слово, проговорил он, — если ты коснешься ее хоть пальцем, я сделаю с тобой то же самое, что ты сделаешь с ней. Запомни это!
Ее лицо исказилось от боли, и сходство с головкой из черного мрамора стало практически полным. Она выглядела как ребенок, у которого отняли любимую игрушку.
Колтон пожал плечами и ушел в свою комнату. Гленн стоял, повернувшись ко мне спиной, и я не могла видеть его лица. На какое-то мгновение мне показалось, что Гленн готов ударить сестру, и я испуганно сжалась.
— Гленн, — взмолилась я, — оставь все, как есть. Возможно, я сама виновата в том, что произошло…
Но он не реагировал, словно не слышал моих слов. Видимо, в выражении его лица произошла какая-то перемена, потому что Гленда неуверенно протянула руку… и в следующий момент уже оказалась в его объятиях. Он прижал ее к себе, бормоча что-то прерывающимся голосом, как будто успокаивая испуганного ребенка. Они снова были вместе, неразлучные близнецы.
— Пойдем отсюда, — сказала Номи, кладя руку мне на плечо. — Я промою твою щеку и помогу вытащить стекло из волос.
Я послушно пошла следом, позволив ей позаботиться обо мне. Меня охватило полное оцепенение, и я безмолвно повиновалась ее распоряжениям.
Она ловко промыла порез на моей щеке и заклеила его пластырем, потом взяла щетку для волос и тщательно вычесала стекло из моих волос. Все это происходило в полном молчании. Нам не о чем было говорить. Пальцы Наоми были теплыми и нежными, но я никогда еще не видела у нее такого жесткого и холодного выражения лица. Было ясно, что она не простит Гленде этот новый проступок так легко, как это сделал Гленн.
Он пришел в нашу комнату только после полуночи, не зажигая света, разделся и, возможно, надеясь, что я уже сплю, тихо скользнул в постель, не прикасаясь ко мне.
— Со мной не произошло ничего плохого, — тихо сказала я, — но это могло случиться.
Он сразу же повернулся ко мне и обнял, а я положила голову ему на грудь.
— Не вини ее, — прошептал он. — Я очень люблю тебя. Ты мне очень нужна. Но мы должны дать Гленде время привыкнуть к новой ситуации. Никто не научил ее владеть собой. Взрываясь так, как это произошло сегодня, Гленда пытается справиться с чувствами, которые причиняют ей боль. Она вовсе не хотела поранить тебя и промахнулась нарочно. Мы должны забыть об этом и делать вид, что ничего не произошло.
Удастся ли мне притворяться? Я-то хорошо знала, что собиралась сделать Гленда на самом деле. Человек, который разряжается, не думая о безопасности окружающих, должен находиться под контролем, потому что в такие минуты он способен на любое насилие, думала я.
Но Гленн сейчас был рядом со мной, его губы и руки ласкали меня, и я чувствовала себя в безопасности. Я очень любила его — достаточно, чтобы попытаться понять его близость с сестрой и принять эти отношения как данность.
Мы заснули в объятиях друг друга, и я ненадолго успокоилась.
Ночью резко похолодало, и наутро все увидели, что озеро покрылось первой корочкой льда. Никто из обитателей «Высоких башен» не торопился выходить из дома.
Номи занималась домашней работой и близко не подходила к мансарде. Колтон закрылся в собственной студии, сказав, что ему нужно подготовить несколько картин для предстоящей выставки в Нью-Йорке и написать в связи с этим несколько писем.
Кейт Макинтайр с ружьем в руках, одетый в старые джинсы, куртку из шотландки и клетчатую шапку, пришел в назначенное время, чтобы позировать матери. Гленда, бодрая и совершенно пришедшая в себя, собиралась с самого утра начать работать над эскизами. Когда я спустилась в столовую, она уже позавтракала, но, столкнувшись со мной в холле, кивнула мне так мило, как будто между нами ничего не произошло, и даже не подумала извиниться.
Гленн с воодушевлением приступил к основной части работы над скульптурой. Он ходил вокруг куска алебастра, присматривался к нему при разном освещении, разглядывал каждую деталь в сочетании со всеми остальными. Иногда он отворачивался от камня и подходил ко мне, проверяя правильность пропорций с помощью кронциркуля.
Мы разговаривали, но только о работе.
— Именно нос, более чем все остальное, придает характер лицу, — говорил он, — но сложнее всего ухватить уши.
Он оставил их обработку на будущее, сказав, что, возможно, оставит уши прикрытыми волной распущенных волос.
Я была увлечена этой работой не меньше мужа и испытывала к нему благодарность за то, что он находил время просвещать меня в отношении этой незнакомой области искусства.
Между ним и Глендой явно было заключено нечто вроде пакта о ненападении, поскольку в течение этого времени ни один из них не переступал через невидимую линию, разделявшую студии. Ни брат, ни сестра не делали попыток увидеть работу друг друга, и между ними царили мир и спокойствие.
Эта приятная атмосфера сохранялась в течение нескольких дней. Постепенно я перестала наблюдать за тем, как женская головка появляется из камня, и только со страхом ждала момента, когда увижу работу завершенной.