Жена из прошлого
Шрифт:
Только собираюсь выключить свет, слышу стук в дверь. Так, интересно…
Открываю, на пороге Егор.
— Надеюсь, ты еще не спишь?
— Нет, но собираюсь.
— Я хочу пригласить тебя на позднее свидание, — с загадочной улыбкой говорит он.
— Боюсь, я не одета для свиданий, — интересно, а свидание будет в его спальне или моей? Не уверена, что готова к такому.
— Для того места, где будет проходить наша встреча, твой наряд в самый раз!
— И где это место?
— Не далеко. Внизу, у камина, —
— У меня есть возможность подумать? — с улыбкой говорю я.
— А давай, не надо?
— Даже не знаю.
— Короче, жду тебя внизу!
— Хорошо. Я сейчас спущусь.
Закрываю дверь, прислоняюсь к ней спиной. Щеки снова пылают, дрожь от волнения бежит по телу. Перевожу дух, хотя это не очень помогает. Постояв несколько минут и немного успокоившись, открываю дверь, выхожу в коридор. Сейчас предстоит еще одно испытание. Косметику я смыла, а накраситься больше нечем. Не сказать, что я обычно злоупотребляю этим, но чувствую себя увереннее, когда накрашена. Посмотрим на реакцию Егора. Надеюсь, он не сбежит.
Спускаюсь в гостиную. Здесь темно. Свет льется только от горящего камина. Неровные тени от языков пламени гуляют по стенам. Егор сидит на полу возле огня ко мне вполоборота. Я вижу его профиль. Кажется, он глубоко задумался, глядя на пламя. Интересно узнать его мысли. Если все, что он сказал мне, правда, значит, он привык к одиночеству. Может быть, его напрягает наше присутствие. А может он снова вспоминает жену? Взгляд невольно обращается к портрету, и я с удивлением понимаю, что его нет на прежнем месте. Зачем он снял его? Значит ли это, что он решил начать новый этап в жизни и отпустить прошлое? Или он просто не хотел, чтобы она тоже "присутствовала" на нашем свидании?
Наверное, что-то услышав или почувствовав, Егор поворачивается ко мне. Легко поднимается и идет в мою сторону.
— Я уж думал, ты сбежала через окно.
— Была такая мысль, но любопытство взяло вверх, — с улыбкой говорю я.
— И что же тебе любопытно узнать?
— Всё. О тебе. Хочу узнать тебя поближе.
— Тогда наши желания совпадают. Пойдем, присядем.
Мы подходим к камину. Прямо на полу лежит огромная белая шкура. Тут же стоит тарелка с фруктами, два бокала и бутылка вина.
— Напоминает средневековье. Звериная шкура и костер, — задумчиво говорю я. Атмосфера действительно завораживающая и таинственная.
— Ну да, а я принц, который ждет свою принцессу, — со смешком говорит Егор.
— Ну, для принцессы я старовата! — смеюсь я.
— Да и я уже очень потрепанный принц. Да и шкура не настоящая. Это искусственный мех.
— Ну, надеюсь, свидание у нас настоящее?
— Более чем.
Я опускаюсь на белый мех, он мягкий и очень приятный на ощупь. Почему-то сразу приходит мысль, если опуститься на него голой спиной, то вместе с горячими прикосновениями
Егор тоже садится рядом, открывает вино и разливает по бокалам. Один бокал передает мне.
— Давай выпьем за нашу сказочную встречу!
— А как будет называться наша сказка?
— Не знаю. Но мы уже точно определились, что это не «Синяя борода» и принцы с принцессами нам не подходят. Может, придумаем свою?
— Давай. А у нашей сказки будет счастливый конец?
— Давай, у нас будет счастливое начало и счастливое продолжение, а конца не будет совсем.
— А как же «Жили они долго и счастливо»?
— Пусть это будет наш план на ближайшие …дцать лет!
— Какие у тебя долгосрочные планы! — искренне удивляюсь я. — А если я превращусь в жабу или Бабу Ягу? Многие говорят, что после свадьбы так и бывает! — мой бывший муж именно так и думал.
— Это точно из другой сказки, не из нашей! А тот, кто так думает, просто смотрит не туда. Как по мне, если ты женщину действительно полюбил, то полюбил целиком, а не только внешнюю оболочку. Поэтому, даже став жабой, она не перестанет быть любимой.
— Красиво говоришь! Я почти растаяла! Давай за это и выпьем!
Мы слегка ударяем бокалы, я отпиваю вино. Белое, полусладкое. Очень вкусное.
— Мне кажется, или ты подумала, что я просто заливаю тебе сейчас?
— Нет. Не кажется. Это лет пятнадцать назад я бы тебе с легкостью поверила, но мне уже не восемнадцать.
— Да и мне далеко не двадцать. Только то, что я сказал, правда.
— Ты говорил, что очень любил свою жену, а ты изменял ей хоть раз?
— Нет, — уверенно отвечает Егор.
— А сколько вы прожили вместе?
— Около девяти лет.
— Вы были счастливы?
Егор задумчиво смотрит на пламя, потом говорит:
— Ты знаешь, когда живешь вместе, крутишься в своих проблемах, не думаешь об этом. А как только что-то случается, оглядываешься назад, и все проблемы кажутся такими мелкими, незначительными. И только тогда понимаешь, что был счастлив, — он становится печальным и далеким. Я осмеливаюсь задать следующий вопрос:
— И она всегда была для тебя самой красивой, даже когда болела?
— Да. Это правда. Она переживала очень по этому поводу, когда у нее волосы все выпали, кожа стала желтой, похудела она очень сильно. А я насмотреться на нее не мог, потому что боялся, что скоро потеряю ее совсем. Собственно, так и получилось, — он все еще смотрит на огонь, а я думаю, что очень завидую той женщине. Меня так никогда не любили. Мой муж, наверное, бросил бы меня сразу, как только узнал о болезни.
— Тебе, наверное, очень тяжело пришлось после ее смерти.
— Да, тяжело — не то слово. Мне тоже жить не хотелось. Я даже пытался свести счеты с жизнью, — о Боже, зачем я спросила.