Жена Кукловода
Шрифт:
Людмила не жалуется. Руслан и так просто помешался на ее здоровье, превратил его в культ. Эта удушающая, неусыпная забота - вина за то, что случилось. Бесполезно убеждать, что Игра была решением обоих, что это Людмила вовремя не сказала о недомогании и не использовала стоп-слова.
Людмила чувствовала, как постепенно начинает ненавидеть свою болезнь и немощность. Не могла видеть эту участливую жалость в глазах мужа, слышать его постоянные вопросы:
– Что болит? Как болит? Где болит? Сделать укол?
И иногда жалела, что не умерла тогда, в студии. Потому что то, во что превратилась ее жизнь теперь, не стоило ничего.
Но вспоминала счастливые слезы Антошки в больничной палате и страх в его глазах. И стыдилась себя.
Людмила с досадой прихлопнула ладонью ненавистный таймер, высыпала на ладонь таблетки и капсулы из пластикового стаканчика: на наклейке надпись «День» неразборчивым почерком Руслана. Запила водой, помыла стакан и поставила в сушку. Тщательно протерла капли воды с мойки.
В прихожей хлопнула дверь, сердито, сильнее, чем обычно. Портфель шлепнулся об пол.
– Антоша? Случилось что?
Сын протопал через зал к себе, буркнул:
– Нормуль.
Дверь в комнату закрылась, не оставляя шансов на разговор по душам.
Людмила прислушалась. Включил ноутбук, что-то бурчит себе под нос. Расслышала обрывки: «Опять этот Чернов… не победить». Поняла, что речь идет об областном фотоконкурсе. Как жаль, что Анна улетела со Шталем в Швейцарию! Теперь сыну даже не с кем посоветоваться. Конечно, можно было позвонить, но Людмила чувствовала – подруге вовсе не до Антошкиных проблем.
Осторожно постучала.
– Мам, не сейчас!
Упрямец. Вылитый папочка.
Решительно открыла дверь. Вошла и села на постель.
– Выкладывай.
Возмущенное пыхтение, сердитый взгляд исподлобья.
– Давай-давай. Нечего дуться как мышь на крупу.
– Вот.
Антошка сунул ей в руки планшет.
« Для участия во втором туре областного конкурса фотографии «Мой неповторимый Город» отобраны следующие работы…»
Дальше шел список имен, среди которых Людмила разглядела: «Сикорский А. 15 лет».
Непонимающе посмотрела на сына.
– Так это замечательно! Чего злишься?
– Дальше читай, кто со мной, видишь? В моей группе до восемнадцати лет? Петька Чернов!
Антошка стукнул кулаком по столу от досады.
Петр Чернов с первых дней был его вечным соперником во всех конкурсах. Его папа был главой администрации Октябрьского района, и победы, мягко говоря, нечестными.
– Это капец. Такой шанс получить стипендию в Праге накрылся…
Антошка чуть не плакал.
Людмиле хотелось ободрить сына, пообещать, что все будет хорошо. Но это значило бы солгать ему.
Вечером, когда Руслан пришел с работы, и вся семья собралась в зале перед телевизором, она произнесла:
– Антон вошел в финал областного конкурса. Главный приз какой помнишь?
В груди стало больно от дурного предчувствия, будто закрутились острые шестеренки, царапая до крови.
Руслан оторвался от телевизора, потер лоб и виновато спросил:
– Не очень… Какой?
Антон возмущенно хмыкнул.
– Стипендия в Пражской академии! И мне ее не видать. А Петьке она нафиг сдалась? Он бездарь!
– Почему не видать?
Людмила пристально посмотрела на мужа. То ли действительно не понимает, то ли просто делает вид? И то и другое было обидно.
Боль в груди стала сильнее и острее, она несколько раз сжала и разжала пальцы на левой руке. Руслан немедленно отреагировал – вскочил и метнулся на кухню, за лекарствами.
– Сейчас обезболю… потерпи, родная.
– Я в порядке! Потом, сейчас разговор о другом…
– Разговор может подождать. Главное – твое здоровье. Рукав закатай.
Руслан уже стоял рядом со шприцем, одноразовой спиртовой салфеткой в одной руке и
жгутом в другой.
– Сын, помоги.
Антошка нахмурился, но промолчал и взял в руки резиновую полоску.
Людмила подтянула рукав толстовки и отвернулась, чтобы не видеть, как игла входит в ее тело. Она всегда всем существом ненавидела уколы. А их уже было столько…
– Кулаком поработай… вена уходит.
Мерзкое ощущение от иглы, протыкающей упругую стенку сосуда, легкое головокружение от обезболивающего. Боль отступила, растаяла. Но не ушла. Она никогда не уходит насовсем.
– Так что там с конкурсом?
Руслан произнес это с легким раздражением.
– Да ничего, - в тон ему ответил Антошка. – Проехали. Все будет как всегда…
– И дались тебе эти конкурсы, эта Прага. Почему бы не продолжить династию…
«Как же иногда Рус напоминает своего отца», - подумала Людмила.
– Ну какой из него медик, - улыбнулась она.
Улыбка вышла натянутой.
– А фотография – это серьезная профессия? – не унимался Руслан.
– Все, я сказал, закончили, – психанул Антошка, резко встал с кресла и метнулся к себе в комнату. Дверь захлопнулась с грохотом, даже стена вздрогнула.
– Не смей хлопать дверью! – вспыхнул Руслан, и хотел встать, но Людмила удержала его за руку.
– Оставь. Неужели не понимаешь? Это же мечта! Пожалей его… и меня.
Руслан тут же стушевался и виновато произнес.
– Прости. Как ты? Лучше?
– Лучше. Не уходи от разговора. Неужели мы ничего не можем поделать с сынком этого чинуши Петрова? Опять Антошку прокатят, как на городском.
Руслан нахмурился, презрительно скривил губы.
– Ты же знаешь. Взяток я давать не стану. Сам никогда не возьму, и давать – тоже преступление!