Жена моего брата
Шрифт:
— Ну и что? — я подняла на него взгляд. — Что они мне сделают? Сошлют на Бали? Я не поеду, не оставлю Ваню.
— Бали? — Артур приподнял бровь.
Кажется, он действительно был не в курсе родительских планов. Или же в нем погиб великий актер. В любом случае, я не сказала ничего особенного.
— Агния собиралась отправить меня на Бали, а потом просто запретить видеть Ваню. Я услышала их разговор и сбежала на следующий день.
Совершенно неожиданно Артур рассмеялся. Громко и довольно. Пришлось даже шикнуть на него.
— Тише. Ребенка
Он прикрыл рот рукой, но успокоился не сразу.
— Прости, — извинился Батурин. — Я просто представил мамино лицо, когда она обнаружила, что ты удрала. Для нее это был сильнейший шок, наверно.
— Не сильнее, чем смерть Марата.
— Пожалуй, — согласился Артур, сдвинув брови. — В любом случае, ты поступила отчаянно и храбро. Я проследил твой путь. Ты была очень аккуратна. Думаю, люди моего отца не скоро найдут тебя. Во всяком случае, я об этом позаботился. И буду заботиться о тебе дальше, если ты позволишь.
Я чуть не подавилась чаем.
— Что? Заботиться? В каком смысле?
— Во всех. Родители не посмеют открыто выступить против нас обоих. Как ни крути, а они всего лишь бабушка с дедушкой. Была бы ты одна, отец легко бы состряпал наркоманию или даже проституцию, лишил бы тебя прав или просто запугал бы до смерти, чтобы сама отдала им сына.
Я сжала губы, снова веря ему. Они могли. Агния ведь говорила что-то подобное. Я должна быть счастлива, что у Вани будет все. Все, кроме меня самой.
— Значит, у меня нет выбора? Они все равно отберут Ваню.
— Если продолжишь упрямиться — да. Именно это вас и ждет.
— И что ты предлагаешь.
— Пожениться.
В этот раз я подавилась. Даже не чаем, а воздухом в легких. Меня моментально накрыло, прокашлявшись, я стала смеяться. До слез. И теперь уже сама себе закрывала рот, чтобы не разбудить сына.
— Нет, — выпалила я, едва смогла снова говорить.
— Это единственный шанс, Лиза. Только один вариант. Будучи супругами мы сразу выигрываем в суде. Да и суда никакого не будет. У меня репутация, состояние, связи. Ты — мать. Хорошая, насколько я увидел.
Какое-то время я просто загребала волосы руками и трясла головой, не веря в то, что слышала.
— Нет, бред какой-то. Никогда. Нет, — повторяла я себе под нос, не желая более смотреть на Артура, слушать его, воспринимать всерьез эту чушь.
Брак. С Батуриным. Еще раз?
Да я лучше выйду за козла.
Пока во мне бушевали эмоции, Артур невозмутимо встал, вытер со стола все, что я расплескала, подогрел чайник и сделал нам еще по чашке.
Успокоившись, я поняла, что так сильно не увязывалось у меня в голове.
— А тебе это зачем? — спросила я, глядя Артуру в глаза.
Он моргнул, улыбнулся, склонил голову на бок и ответил:
— Я всегда был немного отщепенцем в семье. У меня с отцом личные счеты. Считай, что это детская травма. Мне нужно закрыть гештальт, отомстить, подложить свинью. Называй, как угодно, все будет верно.
Меня передернуло от омерзения.
— Это не смешно.
— Знаю.
О, с этим я была полностью согласна.
Слова Артура были жестокими, но честными. Я не могла не оценить его прямоту. Он не пытался показаться зайкой, как Марат или его родители. Брат моего покойного мужа был тем еще подонком, но он хотя бы это не скрывал. Самое ужасное, что в его предложении было намного больше смысла, чем в моем стремительном побеге. Я с самого начала осознавала, что меня найдут, вернут, попытаются забрать Ваню. Знала, что мои попытки спрятаться лишь отсрочат разлуку с сыном.
Я встала, чтобы снова подогреть чайник. Не было сил сидеть, пока Батурин смотрел на меня, ожидая ответа. Упершись ладонями в столешницу, я смотрела, как закипает вода. По моим щекам текли слезы. Словно кипяток они обжигали кожу, разъедали и отравляли меня.
— Ненавижу, — процедила я сквозь зубы. — Как же я вас всех ненавижу.
Неожиданно на мои плечи легли ладони Артура.
— Знаю, — прошептал Батурин.
Как он подошел так тихо? Я совсем расклеилась и не заметила. Слезы моментально высохли. Дернувшись, я попыталась избавиться от его касаний, но он еще сильнее сжал. Не больно, но твердо, а потом размял мои одеревеневшие от напряжения мышцы.
Я невольно охнула от удовольствия, и Артур снова надавил, массируя, растирая.
— Оставь меня, — всхлипнула я, совсем растерявшись от странных теплых чувств, что дарили его горячие пальцы и близость.
— Не смогу, — ответил Артур. — Ты сама виновата, девочка. Хотела богатого дурочка, залетела, родила. Думала, он будет тебя на руках носить? Большая ошибка.
— Замолчи.
Попытка вырваться и оттолкнуть не привела ни к чему хорошему. Артур лишь позволил мне развернуться. Его пальцы больше не дарили горячий массаж, а сдавливали, не позволяя двинуться.
Он нависал надо мной, как скала, рок, как грозовая туча. Его лицо было так близко. А губы… Такие красивые. Я невольно облизала свои. Артур выдохнул, опаляя мое лицо воздухом. Кажется, целую вечность мы зависли в этом положении.
— Больно, — пискнула я, не в силах выносить его хватку. — Отпусти.
Он разжал пальцы, но не отошел, продолжал стоять почти вплотную. Я заметила, что Артур стал выдыхать кратко и часто, словно пытался успокоиться. Выходило у него скверно. Глаза метали молнии, брови сошлись на переносице, и в его глазах я видела отражение собственной ненависти.
Брат покойного мужа считал меня охотницей за деньгами, расчетливой стервой. Я уж точно не собиралась его разубеждать, оправдываться. Самого Артура тоже слушать больше не желала, но он продолжал говорить.
— Ты ничего не получишь от моих родителей. Не рассчитывай на содержание. Они отберут ребенка легко и быстро, без лишних затрат и хлопот. Глазом моргнуть не успеешь. Твой единственный шанс — это я. Если станешь моей женой…
Не дав ему договорить, я выплюнула презрительно:
— Я лучше сдохну.