Жена моего мужа
Шрифт:
Я подождала, пока женщина вновь сядет в кресло, и сообщила о смерти подруги.
Бедная Амалия посерела и снова схватилась за капли.
– Я говорила ей, предупреждала, советовала спрятать в банк, так нет, дома держала. Вот грабители и узнали, может, Яна перед подружками похвасталась.
Ничего не понимая, я уставилась на Амалию. Та прояснила ситуацию.
Генриха Кляйна арестовали внезапно, а Илью Каца – только через два дня. Вот мужчина и успел спрятать кое-какие драгоценности. Милиция не обнаружила тайника, и Раде
Шкатулку с драгоценностями держала в шкафу, под нижним ящиком в небольшой нише. В свое время Рада показала подругам тайничок. «Если внезапно умру, – пояснила она сестрам Кляйн, – возьмите себе, продавайте потихоньку и давайте Яне деньги. Молодая она, как бы сразу все не спустила. А то еще наденет что-нибудь сдуру в университет, похвастаться перед подружками».
Хвастаться было чем. Изумительной красоты старинный гарнитур из изумрудов: колье, кулон и кольцо. Диадема с восемнадцатью чистыми бриллиантами, примерно десять пар серег с сапфирами, рубинами и алмазами. Платиновые цепочки грамм по сто каждая, несколько мужских перстней, ожерелье из настоящего розового жемчуга и многое другое.
Ада и Амалия упрашивали Раду положить сокровища в банк.
– Время сейчас другое, – уговаривали они подругу, – никого теперь не интересует, откуда у тебя деньги. Спрячь драгоценности в надежный сейф.
Но Соколова отказывалась.
– Наверное, Яна кому-то сболтнула, – сокрушалась Кляйн, – вот и убили несчастную. Не принесло ей счастья богатство. Наш-то папа неизвестно куда все дел, а у мамы были просто уникальные вещи, я уже и не говорю про яйца работы Фаберже и три табакерки восемнадцатого века. Все как в воду кануло, испарилось бесследно. А вот Илья Соломонович сберег, да что толку?
– Вдруг все так и лежит в нише под ящиком? – предположила я. – Милиция там ничего особенного не искала, квартира бедная. Сняли отпечатки и уехали.
– Хорошо бы, – вздохнула Амалия, – у Рады остался двоюродный брат, он инвалид и очень нуждается. Соколова ему помогала. Правда, делиться не хотела – он пьет. Мы могли бы взять драгоценности и отдать его жене с дочкой. Они, правда, не очень дружили с Радой, но лучше, если богатство останется у родственников, а не отойдет посторонним…
Она поглядела на меня:
– Давайте поедем, проверим, а?
– Как же мы попадем в квартиру?
– У меня есть ключи, – ответила Амалия.
Я решительно сорвала милицейскую пломбу, и мы вошли в квартиру.
Пахло ужасно – пылью, затхлостью и все тем же мерзким и сладким. Правда, уже намного меньше. Амалия прошла на кухню и побелела. Беспорядок остался такой же, как в день приезда милиции, только тела исчезли.
На столе стояли
В комнатах почти порядок. Скорее всего оперативники просто порылись в поисках документов и фотографий.
Амалия уверенно подошла к большому гардеробу, вытащила самый нижний ящик. Потом присела на корточки, порылась в полу и извлекла три паркетины.
– Ничего, – разочарованно констатировала женщина.
Я приблизилась к гардеробу и попробовала сунуть ладонь в тайник, рука еле-еле пролезла в узкое пространство. Да, пусто. Богатство, припрятанное предусмотрительным Ильей Соломоновичем, испарилось без следа.
Мы разочарованно посмотрели друг на друга. И тут зазвонил мобильный. Незнакомый мужской голос осведомился:
– Дарья Ивановна? Подъезжайте к девятнадцати в Бутырскую тюрьму и поднимайтесь в башню на второй этаж. Попросите дежурную позвонить 3-84 и ждите, к вам спустятся. Не забудьте паспорт.
Глава 22
Без десяти семь я припарковалась на Новослободской и ринулась к башне. Маленький дворик был почти пуст, только у стены жалось несколько женщин, составляя список на завтра.
На втором этаже возле арки металлоискателя сидела в железной клетке женщина в форме. Она поприветствовала меня милым тюремным обращением:
– Ну?
– 3-84.
Тетка лениво набрала номер и спросила:
– Это кто? Ах, Алексей Борисович, тут женщина пришла.
– Дарья Ивановна, – встряла я.
Но тюремщица уже бросила трубку на рычаг. Я пристроилась на подоконнике. Наконец послышались шаги. Высокий худощавый парень с простоватым лицом поманил меня пальцем.
– Паспорт отдайте.
Я протянула тюремщице документ и получила взамен железный номерок. Мы пошли вверх по лестнице, миновали еще один пост и оказались в длинном коридоре. «Следственная часть» – гласила вывеска.
Парень отпер один из кабинетов, втолкнул меня внутрь и ушел. Я огляделась. Малюсенькое, метров шесть-семь помещение, почти всю площадь которого занимает старый, обшарпанный стол. У стены несколько стульев. На одном валяется носок. Окно забрано решеткой.
Вновь послышались шаги, и белобрысый парень ввел Макса.
– У вас сорок минут, – сказал он и исчез.
Полянский сел на стул, я схватила его за руку и принялась излагать новости. Макс слушал внимательно, только изредка покашливал.
– Спасибо, передай Ивану Васильевичу, – попросил бывший супруг, – пусть любым путем вытащит меня отсюда. Если надо, признаюсь в убийстве.
– Но, Макс, – завела я.
Полянский поднял руки.
– Не могу больше, пусть действует. Спасибо тебе, Дашка, но настоящего убийцу не найти.
– Послушай, скажи, где миллион долларов?