Жена на четверых
Шрифт:
Или может я так сильно ударилась головой, что умерла?
Это было бы вполне логичное объяснение тому, что прямо подо мной сидят две богини за круглым столом и играют в шахматы. Только фигуры были странными, да и доска вызывала сомнения. Маленькие скульптурки, как две капли воды похожие на живых существ, двигались по черно-белым клеткам. Только вот вместо того, чтобы остановиться после хода, они поднимались вверх над доской, показывали реалистичную картинку и, вспыхивая ярким светом изнутри, исчезали. Я даже зажмуриться хотела, когда в первый раз увидела, но, увы, тело-облачко меня не слушалось.
Картинки
— Не получится, Хельга, — первая жена Отца Всемогущего покачала головой, двигая фигуру.
Над столом тут же вспыхнула пещера, усыпанная камнями, какие-то тележки, кирки.
Она выглядела не так как в храме, меньше величия, никаких рогов и хвоста, только глаза с вертикальным зрачком и немного длинные клыки. Яркие рыжие локоны падали на голые плечи, платье держалось только за счёт груди и ногой она качала туфлю на высоком каблуке. Да я бы ни за что в жизни не признала в ней богиню, если бы не видела раньше этого пронзительного, острого взгляда.
Подождите... Она сказала: "Хельга"?
Испуганно посмотрела на богиню Мать. Если не умерла, то теперь меня точно того. Или же я рискую быть развеянной по ветру и никакого местечка поближе к покровительнице. Как-то так вышло, что за столько веков служения богини имя её неизвестно никому. И вот теперь я первая... чую, что последняя тоже я.
Уголки губ покровительницы дрогнули в намёке на улыбку и меня чуть тряхнуло, подняв на пару сантиметров вверх.
— В твоих же интересах, Алексина, чтобы в этот раз получилось.
Покровительница сделала ход, и я увидела степь точь-в-точь такую же, как та, по которой мы ехали. Ну, или очень похожую. К слову, на богиню она тоже не была сейчас похожа. То же лицо, те же большие серебряные глаза, обычная человеческая одежда и никакого сияния за её спиной.
— Ещё пару столетий и они вымрут. И кто тебе тогда кланяться будет? — по губам её собеседницы скользнула поистине змеиная улыбка. Богиня Мать чуть нахмурилась. — Запрещу забирать моих девочек.
— И никогда не вернёшь себе вместилище. Нет сосуда — нет прогулок по Ясури.
Я вся обратилась в слух. Это про священный аватар? Про сосуд, способный принять сущность Матери? Да я согласна по ветру развеяться, чтобы узнать подробнее!
И я бы узнала, наверное. Если бы первая жена Отца Всемогущего не высунула раздвоенный язык, и не протянула полувопросительно, пробуя воздух:
— Еда?
— Думаешь, я способна возбудиться, глядя на тебя? — в ответ усмехнулась покровительница.
А меня снова тряхнуло, поднимая выше и ещё выше. Фигуры богинь начали наливаться ярким нестерпимым светом, весь зал словно пошёл трещинами, через которые лился такой же яркий свет. Глазам стало больно, я попыталась зажмуриться, уверенная, что это бесполезно и, о чудо, у меня получилось. А спустя несколько секунд я поняла, кто возбуждался там, в огромном каменном гроте.
Это была я.
Первое, что бросилось в глаза, было довольное лицо Норайо. На его губах играла улыбка, в глазах хитрый блеск и ноздри раздувались чуть заметно. Вторым был белоснежный потолок над головой. И только потом я соизволила обратить внимание на то, что меня так приятно беспокоило. Точнее возбуждало. А если уж совсем напрямоту откровенно домогалось кончиками пальцев.
— Привет, — с чувственной хрипотцой поздоровался муж.
Как можно всего одним словом передать весь сектор одолевающих тебя чувств?! Я так не могу, а вот нагаасур запросто. От лёгкого беспокойства в его голосе до с трудом контролируемого желания и вовсе бросило в дрожь. Или же это от того, что пальцы нашли чувствительную горошину и принялись её тереть. Голова почему-то была тяжёлой и плохо соображала. Зато тело реагировало быстро. Первый стон сорвался с губ, и муж улыбнулся шире.
Что ещё за традиция будить жену откровенными ласками, когда она не понимает, где находится и что происходит?
Дёрнулась и тут же тяжёлая ладонь нагаасура легла живот, придавливая.
— Осторожнее, лекарь запретил тебя двигаться без надобности.
В голове медленно появлялись картинки-воспоминания: вот я — беспомощное облачко в огромном гроте, вот тут живая на руках у Кэйташи и моя метка пылает, а вот я несусь на лошади. Кажется головой вниз.
Глаза против воли распахнулись шире и из горла вырвался испуганный вскрик. Впрочем, таким он был не долго.
— Руку убери, — чуть ли не захныкала я, когда пальцам оказалось недостаточно тереться о клитор, и они нырнули внутрь меня.
— Не нравится? — искренне удивился муж.
— Думать мешает, — отозвалась, прикусив губу.
Движения стали быстрее и кажется Норайо нащупал какую-то неровность, которую искал, потому что он в ожидании прищурился.
И моя тяжёлая голова думать отказалась напрочь. Как-то сразу все равно стало, что лекарь запретил двигаться. Тело горело под ласками умелых пальцев, а муж ещё и навис сверху надо мной, целуя шею и медленно, но очень чувственно прокладывая себе путь к мочке уха. Мир осыпался осколками, и я вместе с ним. Меня сотрясала такая дрожь, что если Норайо передумает, то я стану умолять его дать мне кончить. И всё-таки последняя связная мысль, проскочившая в моей голове, напугала не на шутку. Я никогда никому не желала смерти и никогда не ненавидела, но сейчас искренне хотела, чтобы те нагаасурии, которые обучили всему моего мужа, горели синим пламенем.
— Просил же не шевелиться, — довольно промурлыкал муж, навалившись на меня всем телом. — Лекарь запретил.
Я даже против не была. У меня сейчас состояние было глупой медузы, размазанной по стенке. Ну подумаешь, он мне этот запрет раз двадцать успел на ушко прошептать, так никто и не просил будить меня оргазмом!
— И поэтому ты решил забраться ко мне между ног, — слабо огрызнулась с закрытыми глазами.
Открывать их было лень, как и шевелиться. Ругать мужа не хотелось тем более. Сил не хватало на банальное смущение.
— Не поэтому. Братья занимаются вопросами клана и подготавливают то, что не успели до свадьбы. Меня же отправили тебя будить.
Ради такого я даже глаза приоткрыла.
— Разбудил?
— Не уверен, — он рассмеялся. — А на самом деле у меня для тебя есть две новости.
— Дай угадаю. Хорошая и плохая?
— В точку! И если уж меня чему-то научили, так это тому, что плохие новости женщине лучше говорить, когда она расслаблена. Ты же расслаблена? — подозрительно уточнил он.