Жена напрокат

Мельникова Надежда Анатольевна

Домработница отворачивается, поджимая губы, а я оглядываюсь по сторонам. Дом большой и очень красивый. Интерьер в классическом стиле. Кругом дорогая массивная мебель из натуральных материалов. Большая хрустальная люстра стоит на полу. Классно тут. Мне нравится.

Глава 37

Тритон тянет меня по лестнице. Оглядываюсь по сторонам. Никак не пойму, где все те, кто должен был приехать на барбекю? Только обслуживающий персонал повылезал из разных щелей

и хихикает, наблюдая за дурью хозяйского сына. Честно говоря, мне уже надоело висеть вниз головой, и я с удовольствием пошла бы ногами.

— Может, хватит демонстрировать свою физическую силу? Я же вам уже говорила, что вы молодец. Большой и сильный мужик. Поставьте меня на место, Герман Игоревич. Пожалуйста. Мне неудобно, люди смотрят.

— Поставить, чтобы ты вызвала такси и сбежала?

— Как я вызову такси, если вы у меня телефон забрали и засунули себе в карман? — зеваю, подметая ступени волосами.

— А кто тебя знает, ты умная и сообразительная.

— Спасибо за комплимент, но у меня вся кровь к голове прилила, неприятное ощущение.

— Когда я тебя переверну, она отойдёт обратно.

— Ясно, а что насчёт правил приличия? Думаете, подобное варварское поведение сочетается с нормами поведения в высшем обществе, к которому вы себя относите?

Вздохнув, хватаюсь за его спину и неловко касаюсь его пятой точки.

— Извините, Герман Игоревич, я случайно.

Покрываюсь алыми пятнами. Похоже, стыдоба — моё второе имя. Белозерский останавливается.

— Точно случайно? Просто если тебе хочется меня трогать, то в принципе я не против. Даже за.

Недовольно поджимаю губы, хватаясь за его пиджак.

— Руки затекают. Вот и схватилась за что смогла.

— Ага, я так и подумал, — усмехнувшись.

— Герман Игоревич?! — шиплю змеёй.

Несёт по коридору, толкает дверь и ставит на пол в одной из комнат. Эх, жалко Сабина куда-то упёрлась, хотела бы я увидеть её физиономию. Это несправедливость примерно того же порядка, что и выбежать в бигуди мусор выносить и сразу всех бывших кавалеров встретить. А если накраситься и туфли надеть, так только бабу Нюру из третьего подъезда, которая тебя с удовольствием назовёт куртизанкой.

— Понятно, — многозначительно вздыхаю, глядя на двуспальную кровать и пошлую малиновую подсветку над ней. — Давайте, Герман Игоревич, посмотрим другие комнаты, изучим, как говорится, другие варианты.

— В смысле? — Медленно снимает пиджак Герман и начинает расстёгивать запонки на рубашке.

— Ну здесь такая атмосфера, как будто мы и вправду помолвлены, — перехожу на загадочный шёпот и с опаской смотрю на розовое ворсистое покрывало, на которое так и хочется завалиться вдвоём. Ещё бы лепестков насыпали и лебедей накрутили.

— Зачем вашему папе такая комната?

— Это комната для гостей.

— Ничего себе у него гости бывают.

Тритон пожимает

плечами и стягивает рубашку. В уголках возле глаз собираются игривые морщинки. Он не сводит с меня глаз. Остаётся в одних брюках. Я не впервые вижу его без рубашки и не раз помогала ему переодеваться, но сегодня что-то меня это особенно нервирует. В неком запретном, горяче-постыдном смысле. Залипнув на скульптурном торсе, я не сразу соображаю, как жарко он на меня смотрит. Так красноречиво, что аж дышать становится трудно.

— Иди ко мне, Ань.

— Зачем? — задаю глупый вопрос и хватаю с постели подушку, прикрываясь ею для самообороны.

— Хочу узаконить нашу помолвку.

— Герман Игоревич, вы с ума сошли?

— Как рассмотрел тебя, так и сошёл.

Если бы он хотел конкретно меня, а не просто с кем-нибудь переспать, я бы возможно ещё подумала, но так… Ни за что. Уверена, что после застолья и коктейлей ему всё равно с кем. Есть такие мужчины, которым как праздник, так под занавес им «надо».

— Не говорите глупостей. — Захожу за кровать, уткнувшись спиной в балконную дверь, бросаю в него подушкой. — Если вас так уж сильно мучит мужской голод, рассмотрите варианты среди горничных или гостей.

Герман закатывает глаза, медленно скрещивая руки на груди.

— Аня, не дури. Просто иди сюда и помоги мне с брюками.

— А что с ними не так? — Берусь за ручку позади спины. — Вроде не мятые.

— Ясно. — Потирает он лоб, психует, берёт рубашку, надевает её обратно.

— Ну и куда вы собрались?

— На поиски приключений.

— Нельзя, мы же помолвлены! Папа решит, что у нас несчастливые отношения.

— У тебя есть шанс осчастливить жениха. — Он раскидывает полы рубашки.

Раскрывает руки, приглашая. А меня снова в жар кидает. Я не могу с ним просто так переспать. Вот не могу, и всё. Я бы даже с Фёдором к этому спокойнее отнеслась, но только не с Германом. Сама не знаю почему. У меня сердце так сильно колотится, что перед глазами всё плывет и половина его слов просто не доходит до мозга.

— Мне на воздух надо. — Развернувшись, вываливаюсь на балкон и, захлопнув за собой дверь, хватаюсь за перила.

Тритон за мной не идёт. Обернувшись, вижу, что он ушёл из комнаты.

Эх. Дура я. Другая бы воспользовалась ситуацией, а я веду себя как маленькая.

Глава 38

Планировали барбекю с папочкой, а в итоге я сижу на балконе и мёрзну. Где гости, где веселье, где аромат жареного мяса? Вокруг тихо и не слышно никакой музыки. А Герман? Почему он полез ко мне? Что на него нашло? Не пойму, он что, решил удержать меня таким образом? Да, я захотела уехать, но можно же было просто поговорить. Зачем обнимать, целовать, страстно дышать в ушко, словно я какой-то источник наслаждения?