Жена напрокат
Шрифт:
Раз всё делалось на бегах, не всё выплясалось ловким коленцем. Несколько дней пришлось спать на одном диване.
Но это не беда.
Главное, отдых удался.
Незаметно просвистели две сыновы недели, и жена нагрянула за нашим парнем на БМВ, боевой машине вора.
Она страшно торопилась, и я никак не мог посмотреть ей в лицо-яйцо. Как дорогой мандат, она всё прятала от меня это своё яйцо.
Наконец я всё-таки изловчился и заглянул в принадлежащее ей её яйцо. Губы у неё были искусаны.
«Неужели этот экстремист опять вышел на связь?» – с опаской подумал я.
– Тебя что, собаки рвали? Что с губами?
– Стандартная простуда!
– Простуда? В такую жарынь?! Тридцать же пять!
– Новость! Бывает всё!
– Но почему только с тобою?
Я внимательней посмотрел на жену и чуть не взвыл.
– Тебя что, и на новой работе грызут?
Молчит.
– Но на новой работе у тебя начальник – бабец!
Молчит.
Таня-партизанка – два.
– Откуда бээмвэшка?
– Со старой работы…
– Так бы прямо и говорила! Этот парашливый минимундус… Он что, всё никак не угомонится и по старой памяти продолжает тебя грызть?
– Никто никого не грызёт… Ну сколько можно одно и то же переливать? Прос-ту-да!
– Придумай что-нибудь новенькое! От такой простуды недалеко и до французского насморка! [93] В апреле у окна сидела. Продуло! Но сейчас… Июль! Тридцать пять в тени! Сорок шесть под мышкой! Откуда выкатиться простуде?
93
Французский насморк – гонорея.
– А ты что, не слыхал, что простудиться можно и в жару?
– Двадцать лет прожили – ни разу не простужалась! Ни в минус тридцать пять! Ни в плюс тридцать пять! А тут простуда на простуде! И простудой наглюще погоняет!
И тут подпихнул словечушко наш малолеточка сын:
– А я знаю, где нашу мамку покушали… Ой, покусали… Вчера, тридцатого июля, у дяди Миронова был деньрожка!
– Опс! Конечно, на дне рождения температурка была за сорок. Что кушали-с? Чистый самопляс, [94] северное сияние [95] или коньячелли?
94
Самопляс – самогон.
95
Северное сияние – смесь спирта с шампанским.
– А тебе какая разница!?
– То-то я гляжу, чего это тебя не догрызли… По трезвяку до такого б не докувыркались… Зациклились на губах. Даже злые собаки до губ не опускаются и вовсе не начинают разговляться с губ. На то таскают толстый амбарчик и целых два оковалка ляжек… Да-а-а-с, склеенный кадр… [96]
Моя кадрица [97] по нежданке быстро увезла сына на мироновском шизовозе.
А я и пригорюнься.
Ну, какой тут отдых, если на твою жену накинулся проголодавшийся людоед? Слопает же всю мою паранджу вместе с волосяной сеткой для лица!
96
Склеенный кадр – о прочной связи мужчины и женщины.
97
Кадрица – симпатичная девушка.
Оставалась
Я не находил себе места.
Я носился по лесу и рассуждал. Это что же за зверина этот енот-полоскун!? Что она в нём откопала? Чего она с этим одноклеточным сдружбанилась? Воистину, «женщина – друг человека, который не является её мужем»! Неужели она у меня из тех, про кого сказано: «Женщина непобедима в умении сдаваться». Но – кому? Наверняка на деньрожке у этого сексоболиста была в гостях одна моя мадамелла. Была на первое, на второе, на третье… На сотое!… Это он её пил, ею закусывал, её ел! Одну! И никак не облопается! Но – подавится! Обязательнушки!
Боже! Что же делать?
Пока я тут санаторничаю, она там… С эполетами… Пришпандорился этот Укроп Помидорович к ней и без конца знай окучивает её, окучивает… Ну уж!… Да я в мент прихлопну эти изнурительные сельхозработки!
У меня ещё оплаченная неделя отдыха.
Плевать на отдых!
Я еле перекрутил ночь в санатории, помахал ручкой своей оплаченной неделе и подрал на попутках из санатория.
В электричке усталость прижала меня плечом к вагонной стенке, и я задремал.
Мне приснилось, кто-то во мне осторожненьким голоском позвал Русь в моём лице к топору. Пустопорожним зовом всё это не кончилось. Я разгорелся до тех степеней, что пообещал самому себе в капусту искрошить своего голодного зложелателя-людоеда. Одним ударом поклялся рубить с плеч по две головы. И – метнул в соперника топорок. Да промазал. Стучу кадыком на всю землю:
«Не гарцуй в моих владениях! Отвали от моей авоськи! Меняй половую ориентацию! Не то пришью!»
Тут пошла вторая серия сна.
И теперь я увидел свою ненаглядку.
Сколько живём – всё наглядеться не могу.
Только… Г-господи!… Некогда свеженький мой батончик иссох в мумию, воинственно держащую, как знамя, косу в руке! Из какого музея ужасов прибежала ко мне в сон эта голая скелетина в набедренной повязке бантиком и с короной на голове? Если я вру – гляньте вправо. Неужели это моя алюрка в обозримом будущем? Да стоит ли из-за такой красотулечки разбрасываться топориками?
Я срочно проснулся и тут же окончательно отверг этот горячий топорный бред.
Дико! Неинтеллигентно!
Топор!
Как чуть что – сразу за топор!
Заруби агрессора и прыгай на дерево да кричи, как макака:
– У-у! У-у! У-у!…
Неинтеллигентно всё это!
Да как я могу его топором? Он же – один такой в Одессе! [98] И он же мне почти родич. Мы ж с ним однодырочники! Не-е… Нельзятушки топором… Сдать рога в каптёрку [99] и – ша! Он же в глазах жены, этой трёпаной рогожки, уравнен со мной. Она равно верна и ему и даже потом мне! Во вторую очередь. А ему в первую. Мне всегда достаются вторые роли. Чужие объедки. Такая моя планида.
98
Один в Одессе – прекрасный.
99
Сдать рога в каптёрку – прекратить спор, стать смирным.