Жена по Контракту
Шрифт:
Я молча отодвигаю себе стул и присаживаюсь. Кладу руки на стол и буравлю взглядом его внушительную спину. Молчу. И он не спешит начинать разговор.
– Мария Ан… - наконец, оборачивается, на полуслове осекается, поймав мой взгляд, а затем продолжает: Александровна, у меня к Вам серьезный разговор.
– Приватный? – прикусываю свой неугомонный язык, но поздно, слово обратно в рот не загонишь.
Глеб Андреич поджимает губы, затем садится напротив меня. Ножки отодвигаемого стула неприятно скрипят и елозят по паркету. Я сдерживаю позыв поморщиться, только глотаю скопившуюся
– Ваше вчерашнее поведение недопустимо, - голос не повышает, но говорит таким тоном, что мороз по коже, - Вы отныне являетесь моим секретарем, а значит, подчиненной. У нас в Компании четкая иерархия и несоблюдение субординации…
– Да я просто не могла вспомнить номер уборщицы, ничего не вижу страшного в том, что я слегка прибралась, - перебиваю его, понимая, к чему он клонит, - да и потом…
И тут он прерывает меня движением ладони. Выставляет передо мной руку в предостерегающем жесте.
– Стоп, - даже глаза прикрывает, настолько степенно себя ведет, - я Вам говорю совсем о другом.
– Насчет опоздания тоже не переживайте, Вы же понимаете, это был форс-мажор, - машу рукой слегка панибратски, даже улыбаюсь от облегчения, ведь никаких проблем в вышеперечисленном не вижу, - Вы сами меня лужей окатили. Кстати, насчет пиджаков не переживайте, я их постирала, сегодня зашью и завтра принесу.
Шеф тяжело вздыхает и закрывает глаза.
– Об этих Ваших косяках я забыл, - открывает свои черные, как ониксы, глаза, в которых не видно зрачков, и прожигает меня ими, - но раз уж Вы сами напомнили о них, знайте, это еще больше топит Ваши перспективы, Мария.
Только открываю рот, чтобы сказать, что вчера изучила сферу их деятельности и теперь к наводящим вопросам, если что, готова, как тут же осекаюсь. Еще чего совсем загоню себя в ловушку необдуманными фразами.
– Тогда я не совсем понимаю, - растерянно говорю ему, не лгу, свои мысли в речь облекаю, - если не это, то что…
– Как я сказал, у нас четкая иерархия, и каждый выполняет свои обязанности, ясно оговоренные в трудовом договоре. И я не потерплю Вашу фамильярность в рабочих вопросах в рабочее время. Возмутительное предложение выкинуть мне мусор, было вопиющим нарушением корпоративной этики. – закусил удила, не остановить. – В конце концов, я Генеральный директор этого предприятия, для этих целей и нанимал уборщицу. Ваше благо, что свидетелей этого инцидента не было, иначе…
Договаривать, что иначе он не стал. Но и без слов все ясно. Я вообще за время его речи становлюсь белее мела. Вот сейчас до меня доходит вся абсурдность и наглость моей выходки, которая может иметь для меня неприятные последствия. И несмотря на серьезность ситуации, мне так и хочется ляпнуть «то есть в нерабочее время вот это вот все можно делать? Или как?».
– Ну он же вонял, - вырывается из меня непроизвольно, я даже ладонью прикрываю свой неугомонный рот.
Начальник ничего не говорит. Но смотрит так выразительно, что продолжать говорить глупости, по его взгляду иначе мои слова и не назвать, лучше не стоит. Кивком головы указывает мне на выход, так и не дождавшись от меня извинений. А я что. Я в этот момент
– Помогите Василисе Петровне с протоколом. Предоставите и обоснуете его мне лично Вы, - говорит рублеными фразами, без тени вопроса.
Я молча киваю и вылетаю из его кабинета, как пробка из бутылки. Вот только когда резко дергаю дверь, на пол к моим ногам падает пресловутая секретарша.
– Ой, - поднимает и лупит на нас глаза женщина, - я вот, - еще даже не встав, сотрясает в воздухе кипу каких-то бумаг, - на подпись занести решила.
– На подпись? – усмехается Глеб Андреич, и в голосе его мне слышится ехидство, - ну, заносите, раз пришли.
Она встает, отряхивает свой костюм и с уверенным видом шагает к столу мужчины. Я закрываю дверь с внешней стороны и прислоняюсь к стене.
– Фух, - тихо выдыхаю, сетуя на оставшиеся часы рабства до конца рабочего дня.
Сажусь на стул и решаю пока отдохнуть. Наставницы пока нет, а мне велено ей помогать, так что в ее отсутствие имею полное право бездельничать. Так погружаюсь в свои мысли, что не замечаю, как в приемную вальяжно заходит Глебушка. Его светлые волосы слегка взъерошены, словно он сам растрепал их, явно думая о благе своей компании.
– Маша, - на этот раз он обращается ко мне по-старинке, как раньше, в далекой юности, что греет мне на минуту сердце, - что-то случилось? Где Василиса Петровна?
И оттого, что он обо мне беспокоится, сердце мое совсем с ума сходит, скачет, как ненормальное.
– Она у шефа, - в последний момент прикусываю язык, чтоб не ляпнуть про главгада, - вот, протокол будем делать.
– Ясно, - мягко улыбается, даже морщинки у глаз слегка выделяются, - мы с тобой так и не поговорили после выпускного. Не хочешь после работы пропустить пару чашечек кофе? Знаю тут кафе неподалеку, тихое место.
Внутри я ликую изо всех сил, а снаружи пытаюсь держать маску.
– Да, - киваю медленно, чтобы ненароком он не решил, что я какая-то поклонница и маньячка, - было бы здорово.
– Сто лет не виделись, Маш, у тебя много чего произошло, наверное, - берет мою руку в свою и поглаживает.
Я млею от этой ласки. Хочу добавить, что и я совсем ничего о нем не знаю, но в этот момент открывается дверь главгада. Оттуда выходит шеф и секретарь. Он сначала друга своего не замечает, только на меня смотрит.
– Что происходит? – говорит резко, обращает внимание на наши все еще сплетенные руки.
Я борюсь с желанием выдернуть свою ладонь из мужской, затем одергиваю себя. Но под буравящим взглядом все же плавно вытаскиваю ее из приятного плена.
– Хотел отпросить Машу пораньше, не зверствуй так, Глеб, - совершенно не опасается злого второго Глеба, - что за муха тебя укусила сегодня.
Мужчина все еще хмурится, но молчит.
– Ну, так что, отпустишь? На полчасика пораньше. С меня причитается, - мягко говорит одноклассник.