Жена по ошибке
Шрифт:
Теплые губы коснулись моих губ — осторожно, а совсем не бесцеремонно, как я ожидала, словно пробуя на вкус, и у меня вдруг закружилась голова.
Господи, как же давно в моей жизни не было ничего подобного, кажется, целую вечность
Настойчивый язык прошелся мягким движением по нижней губе, щекоча ее, и я, неожиданно для самой себя, поддалась на эту незатейливую ласку. На долю мгновения позволила себе забыться, расслабиться. Приоткрыла губы, жадно глотая теплое дыхание, пахшее нагретыми на солнце яблоками — теми
Секунды… Минуты… Или целую вечность?
Сколько мы целовались, не знаю, я потеряла счет времени. Мужчина не позволял мне отстраниться, да я особо и не настаивала. Алианне Ярвуд — нет, теперь уже, кажется, Алианне Нейт — на моем месте и в голову бы не пришло возмущаться или протестовать.
Рэйнард первым оторвался от моих губ. Помедлил мгновение, выравнивая рваное дыхание, потом выпрямился и совершенно спокойно произнес:
— Надеюсь, на этом все, преподобный?
Вот это выдержка. Лично я до сих пор не пришла в себя, и смотреть на «супруга» тоже не могла.
Сердце бешено колотилось, лицо горело, а в храме вдруг стало невыносимо душно. Уверена, я своим предательским румянцем и потупленным взглядом сейчас полностью соответствую представлениям о трепетной, стыдливой невесте. Счастье, что никто не догадывается, какие образы рождаются в моем воображении. И какие картины — одна другой ярче — проносятся перед внутренним взором.
Эта мысль неожиданно развеселила и помогла опомниться.
Да что я, в самом деле, мужчин раньше не видела? Ну, да, таких, и правда, не видела. Хорош гад. Только вот ключевое слово здесь не «хорош», а «гад». Для меня — ядовитый, смертельно опасный гад. Находиться рядом с ним долгое время — рискованно, да и вообще вредно для жизни. Если я рассчитываю уцелеть, не стоит об этом забывать ни на минуту. А еще о том, при каких обстоятельствах мы с инквизитором впервые встретились.
Так что доигрываем свою звездную роль до конца и даже на поклоны не выходим. Исчезаем, не прощаясь. По-английски.
И я тоже выпрямилась. Голову, правда, поднимать не стала, чтобы не выйти из амплуа, но плечи расправила и на губы натянула милую полуулыбку, такую легкую, ничего не значащую. Слегка застенчивую.
— Я задал вопрос, преподобный. Церемония окончена?
Тон лорда ощутимо похолодел, но все же я ощутила, как в голосе — где-то там, глубоко-глубоко — скользнули нотки иронии. Казалось, создавшаяся ситуация и вся церемония в целом светлейшего забавляли, но он не мог открыто этого показать. Будто, тоже, как и я, исполнял какую-то роль.
А вот несчастный служитель культа, похоже, никакой иронии не заметил.
— Еще напутствие… — неуверенно проблеял он, разом растеряв всю свою важность. — Благословение от лица богов новобрачным. Краткое, — тут же уточнил поспешно.
— Не
— Но… Так положено…
Верховный, надо отдать ему должное, хоть и боялся, но не сдавался. Этакий храбрый портняжка. Однако Нейт его уже не слушал. Взял меня за руку — снова удивив настойчивой властностью и, вместе с тем, предупредительностью, даже мягкостью своего прикосновения — и повел к двери. Не к той, через которую мы с графом Ярвудом и гостями час назад вошли сюда, а к другой — в противоположном конце храма.
Вернее, к ажурному перекрытию перед ней, покоящемуся на двух высоких колоннах и озарявшему все вокруг нестерпимо ярким белым светом.
Арка невинности.
Именно из-за него я оказалась сегодня в храме, замещая на церемонии венчания Алианну Ярвуд.
«Тест на невинность» и соответствующий артефакт несколько столетий назад придумали служители Озантара, который в этом мире исполнял обязанности верховного бога, а по совместительству, и главного покровителя всех светлейших. Он же считался воплощением силы, мудрости и знаний. Не знаю, как насчет силы и мудрости, а вот знания свои адептам Озантар отсыпал очень щедро. И наполненные его магией предметы тоже.
Подобные белые перекрытия, может быть, чуть меньшего размера, стояли во всех храмах, и без них не проходило ни одно венчание. Арка четко определяла, невеста — девица или, увы, уже нет. Обмануть ее не могли ни заклинания, ни сложнейшие амулеты, ни магически восстановленная девственность. Артефакт не только переставал сиять, еще и дымить начинал, когда под ним оказывалась «обесчещенная» женщина. Затем к дыму прибавлялся низкий гул — чтобы уж все наверняка услышали, запомнили и заклеймили презрительными взглядами блудницу.
Основная подлость заключалась в том, что арку проходили не до церемонии, а после. Права на девушку уже принадлежали мужу, и вернуться, пусть с позором, в родительскую семью запятнавшая себя новобрачная не могла. Автоматическое расторжение брака и незавидное положение наложницы — если, конечно, пожелает разгневанный супруг — или служанки, фактически, рабыни, в его доме. Вот что ждало несчастную.
О, нет, забыла. На нее еще мог предъявить права мужчина, забравший невинность. Но это случалось крайне редко, ибо тогда «похитителя девственности» ждал поединок с мужем и всеми его родственниками. По очереди.
Чудовищный обычай.
Он вызывал у меня искреннее возмущение и омерзение поэтому я никогда не отказывалась помогать невестам, попавшим в трудное положение. Конечно, их было не так много — девушки этого мира старались беречь себя до свадьбы, да и воспитывали их соответственно. Но мало ли, что в жизни случается. Первая любовь, например. Внезапная, пылкая, не знающая ни преград, ни доводов рассудка. Или опытный соблазнитель, способный заболтать и уговорить неискушенную девочку на что угодно. Или, не дай боги, насильник.