Жена по вызову с другой планеты
Шрифт:
Какая-то тревожная мысль засела на подкорке, я попыталась её сформулировать, но в этот момент Ксандр воскликнул:
— О, смотрите, так мы уже добрались!
Из-за густых деревьев внезапно вынырнула очередная речка-граница, а за ней остров с очень симметричной, явно созданной гуманоидами горкой. Пока я разглядывала будущее место отдыха, школьный преподаватель подключил микрофон:
— Так, дети, кто устал и хочет размяться?
— Я!
— Я-я-я… — донеслось со всех сторон.
***
Вейлор де Бьён
Жара внезапно сменилась освежающей прохладой — водитель
Зоопарки мне всегда нравились. В детстве я с удовольствием рассматривал диких животных, а сейчас лучшая возможность воспринимать их — это внимательно вслушиваться в бета-колебания. У всех живых существ они разные: чем крупнее мозг и разумнее существо, тем чётче волны. Так, у птиц бета-волны совсем мелкие, словно рябь на стоячей воде, а у львов, которых недавно мы проехали, волны густые и тяжёлые, фонящие ощутимым неудовольствием. Звери явно голодные, но не настолько, чтобы заинтересоваться шумным двухэтажным аэробусом. Были и лениво-любопытствующие бета-колебания носорогов, и совершенно индифферентные — жирафов, и много-много других…
Если бы в аэробусе собралось меньше школьников и они не заглушали общий ментальный фон, то за поездку я услышал бы существенно больше. Сейчас, в тишине и на расстоянии от всех, можно было внимательно перебирать чужие эмоции, разделять их на составляющие и надевать словно бусины на нить. И не только животных.
Усталость маленькой цваргини, которая, ко всему, споткнулась о камень и ударила мизинец.
Водитель буса с хронической ломотой в пояснице из-за сидячей профессии.
Довольный сытый мальчик и совсем мелкие бета-колебания, которые слышны словно шорох листьев на ветру…
Я хотел отвлечься и поискать что-то ещё, но шорох вдруг усилился, стал агрессивным, а мгновение спустя тёплые ровные колебания ребёнка резко завоняли страхом и болью.
***
Габриэлла
Я сидела в тени искусственной горы, обмахивалась путеводителем по национальному парку и брызгала на себя водой. Примерно ту же позу занял Ксандр. После целого дня экскурсии у него совершенно сел голос, и он предпочитал общаться жестами или шёпотом. Водитель привалился плечом к толстому дереву и старался незаметно массировать спину, дети — неиссякаемый источник энергии — и те притормозили и вели себя чуточку спокойнее. Кто-то притащил из аэробуса боксы с сэндвичами, кто-то поел ещё в дороге. Охранник отлучился ненадолго в кусты. Духота смешивалась с общей леностью и вялостью. Даже огромная бирюзовая бабочка, пристроившаяся на соседнем цветке, апатично шевелила крылышками — вроде и хочет улететь, а вроде и силы уже нет на полёты. Время как будто замерло.
Я посмотрела на безоблачное небо и с удивлением отметила, что солнце клонится к закату. Оказывается, мы без малого прокатались по парку весь день. Есть в такую жару не хотелось, так что я отпивала воду маленькими глоточками и рассматривала необычную для глаза природу.
Взгляд зацепился за фигурку мальчика, подошедшего к илистому берегу реки. Он доел банан, задумчиво взирая в водную гладь, а затем размахнулся и кинул желтую шкурку подальше. Та проплавала от силы секунды три — почти сразу исчезла, а на её месте появилась рыбья морда.
Клыкастая морда.
Миг — и ещё пять таких же образовалось рядом.
Маленький цварг попятился, а речные чудовища синхронно рванули в сторону мальчишки. И вроде бы последний даже ноги не намочил, но стало жутко. Усталость как рукой сняло. Ещё толком не понимая, что произойдёт, я уже вскочила с места и закричала:
— Туда! На помощь! Срочно!
Водитель первым понял, куда я указываю, вскочил с травы, но схватился за спину. Несколько драгоценных секунд он потратил на то, чтобы прийти в себя от прострелившей поясницу боли. Ксандр соображал дольше. Он начал судорожно пересчитывать детей и рванул в сторону изгиба реки, лишь когда в поле зрения попали выбирающиеся на берег амфибии.
Не очень большие — размером с пару ладоней, но с мощными челюстями и зубами такими острыми, что пасти не закрывались. Рыбы использовали передние плавники как лапы, а с помощью хвостов отталкивались от ила и прыгали в сторону маленького цварга. Одна из таких рыбин сделала мощный рывок и впилась зубами в щиколотку мальчишки. Тот заорал и споткнулся о торчащий камень, что, судя по шлепкам хвостов амфибий, вызвало радость у последних.
— А-а-а! — раздался надрывный вопль ребёнка.
На чёрный ил хлынула алая кровь…
Особенно крупная тварь распушила гребень на голове, явно готовясь к прыжку, и нацелилась в горло мальчика. Сердце пропустило удар.
— Вставай же! Скорее! Беги!
Прыг.
Недопрыгнула чуть-чуть. Вместо того чтобы бежать, мальчик судорожно пытался отцепить хищницу от стопы. Боль и испуг затмили у ребёнка разум.
Охранник наконец выбежал из кустов и сообразил, что срочно требуется его помощь. Он схватился за винтовку, прицелился, опустил… Снова схватил…
— Повернись, отползи! Шварх, мальчик, я же по тебе попаду-у-у!
Прыг.
Как в замедленной съёмке я наблюдала, как самая крупная рыбина топорщит плавники, делает взмах хвостом, ударяет об ил и взвивается в воздух. Огромные челюсти широко открываются, и, не долетая каких-то десять или двадцать сантиметров до жертвы, тварюга распадается на две симметричные половинки.
Из ниоткуда взявшийся Вейлор усиленно работает хвостом и рубит нападающих рыб в крошево, безошибочно понимая, откуда они вот-вот атакуют. Двух или трёх супруг пропускает, и они прямо через одежду вгрызаются в его ноги и бёдра. Вейлор морщится, но экономит драгоценные секунды, хватает мальчишку за шиворот и поднимает на ноги. Тот поскальзывается, снова падает…
Наконец до места происшествия добегает Ксандр и начинает активно помогать Вейлору, по-цваргски разрубая рыбу острым шипом. Мальчик всё же приходит в себя, тоже пытается отделаться от хищных тварей с помощью хвоста, вот только у пятиклассника он пока ещё слишком мягкий, чтобы разрубить туловище рыбы. Оглушить — возможно, рассечь — нет.
— Назад, все назад! — раздаётся мощный приказ Вейлора, и, кажется, я впервые моргаю за последние минуты.
Время вновь набирает скорость. Собственный пульс ударяет в виски.