Жена тигра
Шрифт:
Я хорошо помню форму той черной шляпы с узкими полями, которая закрывала большую часть дверного глазка, так что лица мужчины толком разглядеть было невозможно, но мне так хотелось поскорее вернуться в свою комнату, что дверь я все-таки открыла. К тому же меня разозлило то, что больше никто в доме к двери подойти не пожелал.
Мужчина, стоявший на пороге, сообщил, что пришел к доктору. Голос у него был тонкий, лицо рыхлое и мягкое, как тесто. Мне казалось, что он с таким трудом запихнул себя в эту шляпу, что теперь ее и снять-то невозможно. Может, он потому этого и не сделал, даже когда здоровался. Я была почти уверена, что
— Поешь немного.
— Потом. Там тебя в прихожей кое-кто поджидает, — сообщила я деду.
— Кого там еще, черт побери, принесла нелегкая? — проворчал он.
— Понятия не имею, — ответила я.
Дед проглотил еще несколько ложек фаршированного перца, обдумывая мое наглое заявление, и сказал:
— Интересно, он что, полагает, я сразу все брошу и к нему побегу? Скажи, чтоб подождал. Мол, доктор с супругой завтракают. — И бабушка тут же передала ему хлеб.
Я проводила того, в шляпе, в гостиную, он уселся там и сидел, наверное, минут двадцать, диковато озираясь. Стараясь быть гостеприимной, я сходила и принесла ему воды, но, вернувшись, увидела, что он вытащил из своего портфеля блокнот и, украдкой поглядывая на картины, висевшие на стенах, что-то быстро записывает, словно инвентарный список составляет. Его глаза скользили по свадебным фотографиям моих деда с бабкой, по бабушкиному кофейному сервизу, по бесценным бутылкам старого вина за стеклянными дверцами бара.
Он все писал и писал, и теперь я уже понимала, какую серьезную ошибку допустила, позволив ему войти в дом. Мне даже стало немного страшно, но тут он выпил глотка два воды и вдруг уставился в стакан, словно проверяя, достаточно ли он чистый. Весь мой страх мгновенно сменился бешеным гневом. Я сходила к себе, сунула кассету с Полом Саймоном в свой «Walkman» и вернулась в гостиную. Заткнув уши наушниками, я притворилась, что вытираю пыль, а «Walkman» нарочно повесила на грудь, чтобы этот тип мог его видеть. В наушниках у меня сердито звучала контрабандная музыка, а этот тип все сидел моргал и смотрел, как я вытираю влажной тряпкой телевизор, кофейный столик и свадебные фотографии деда и бабушки. Мне казалось, что я прямо-таки заставляю его следить за моими действиями, однако это явно ничуть не отвлекало визитера от основного занятия. Он продолжал что-то записывать в свой блокнот, пока из кухни не пришел мой дед.
— Чем я могу вам помочь? — спросил он.
Этот тип в шляпе встал, пожал деду руку, сообщил, что он здесь по долгу службы — вербует в армию, — и показал деду свое удостоверение. Я убавила звук в наушниках и принялась неторопливо вытирать пыль с книг, одну за другой снимая их с полок.
— Ну и какое отношение это имеет ко мне? — спросил дед, но даже не предложил этому типу в шляпе снова присесть.
— Мне необходимо подтвердить год вашего рождения и запись о вашей службе в армии, — сказал Шляпа. — Такова моя прямая обязанность. — (Дед продолжал стоять возле кофейного столика, скрестив руки на
— Ну так приступайте к ней.
Шляпа нацепил очки и открыл свой блокнот на той самой странице, где все это время что-то писал. Он провел по строкам толстым белым пальцем и, не поднимая глаз, спросил:
— Вы действительно родились в тысяча девятьсот тридцать втором году?
Дед один раз утвердительно кивнул.
— Где?
— В Галине.
— А где это?
Между прочим, я и сама не знала, где эта Галина находится.
— Миль четыреста отсюда на северо-запад.
— Братья и сестры есть?
— Нет.
— Вы служили в Национальной армии с тысяча девятьсот сорок седьмого по пятьдесят шестой?
— Совершенно верно.
— А почему уволились?
— Чтобы работать в университете.
Шляпа что-то пометил в своем гроссбухе, поднял глаза и улыбнулся. Но дед не ответил ему тем же и смотрел так, что улыбка сразу сползла с лица этого типа.
— Дети?
— Одна дочь.
— Где она живет?
— Здесь.
— Внуки?
— Одна внучка.
— Есть ли здесь мужчины от восемнадцати до сорока пяти лет или, может быть, такие, которые могли бы назвать ваш дом местом своего проживания?
— Нет, здесь таких нет, — сказал мой дед.
— А где ваш зять?
Губы моего деда шевельнулись, он энергично провел языком по зубам и сказал:
— Здесь больше никаких мужчин нет.
— Скажите, доктор, — извините, это самая обычная процедура, — как насчет вашей жены?
— Что насчет моей жены?
— Она тоже в Галине родилась?
— Неужели вы надеетесь ее на военную службу призвать?
Шляпа не ответил. Он внимательно просматривал свои записи и, похоже, что-то подсчитывал.
— Прошу вас, доктор, назовите полное имя вашей жены.
— Госпожа доктор, — ответил мой дед таким тоном, что этот тип невольно оторвался от своих записей, поднял на него глаза и заявил:
— Я ведь уже сказал, доктор, что выполняю самые обычные предписания того учреждения, которое занимается вербовкой в армию.
— Я вам не верю. Вопросы ваши мне не нравятся. Вы что-то все вынюхиваете, так почему бы вам не спросить меня прямо. Что вас конкретно интересует?
— Где родилась ваша жена?
— В Сароборе.
— Ясно… — протянул Шляпа.
Я давно уже перестала притворяться, что вытираю пыль, стояла, держа в руках мокрую тряпку и растерянно глядя то на деда, то на этого противного типа в шляпе. Я отлично представляла себе, что бабушка сидит сейчас у входа в кухню и все это слышит. Нам уже не раз говорили о подобных визитах, и теперь я сама впустила в наш дом беду.
— Значит, семья вашей жены проживает…
— Семья моей жены проживает здесь, в этом доме.
— Ваша жена поддерживает отношения с кем-либо из Саробора?
— Разумеется, нет, — спокойно ответил дед, и я лишь впоследствии поняла, чего ему стоило столь же спокойно прибавить: — Это было бы весьма сложно осуществить, даже если бы она и захотела, учитывая то, что Саробор был попросту стерт с лица земли.
— Мое дело спросить, — любезно улыбаясь, сказал Шляпа. Теперь он явно шел на попятный, пытаясь подольститься, обвел комнату рукой и заметил: — У вас тут имеется немало ценных вещей. Так что если у вашей жены есть в Сароборе братья или сестры…