Жена в лотерею
Шрифт:
— Да вы не переживайте так, Цицинателла, — плотоядно ухмыльнулся этот подлец. — Я вас и искупаю, и накормлю. И спать уложу, можете не сомневаться.
— Мне нужно к психологу, — с тревогой призналась я. — Срочно! У вас же здесь есть какой-нибудь психолог, хоть самый завалящийся, с купленным дипломом?
— Вы так называете мага, который заклинает от беременности? — изогнул густую бровь мой муж. — Даже думать об этом не смейте, миледи. Я не знаю, о чем вы думали, когда решились связать таким крепким заклинанием наши
И эсквайр пинком ноги распахнул резную дубовую дверь и внес меня в спальню.
Глава 12
ТЕОДОР
Наверное, только одни боги знали, как же сильно я ее хотел.
Она была красива. Дьявольски красива, и даже полотнище миткаля, которое вместо свадебного платья смотрелось на ней нелепо, ничуть не портило Цицинателлу.
Пожалуй, даже хорошо, что она была не в восхитительном свадебном наряде, а в этом… Иначе я просто мог не выдержать.
Я сходил от нее с ума.
И мне хотелось не одевать, а раздевать ее.
Медленно. Очень медленно, растягивая удовольствие и превращая свое нетерпение в сладкую муку, которая должна была закончиться тогда, когда эта девушка будет, полностью обнаженная и покорная, лежать передо мной на простынях в моей спальне в Трентоне.
На свадебном пиру она сидела по левую руку от меня, такая близкая — стоило лишь протянуть руку и положить под столом на ее колено, ощутить ее тело под складками ткани…
Все равно бы никто не заметил. А даже если бы и заметил — в тот момент мне было на это совершенно наплевать.
На все было наплевать, по сравнению с ней…
Но я ограничился ее рукой. Такой нежной маленькой ручкой с аккуратными розовыми ноготками, которая исчезла под моей ладонью. Дрожащая, холодная, точеная девичья ручка — хотелось крепко сжать ее своими руками, согревая и поднести к своим губам.
Ощутить гладкость фарфоровой кожи и представить, как эта волшебная рука ложится на…
Будоражащая картина, от которой меня кинуло в жар, быстро промелькнула в сознании и пропала, потому что Цицинателла вырвала руку, прошипев что-то язвительное и злобное.
В этой бессильной злобе она казалась еще очаровательнее.
С одной стороны, я понимал, что морить девушку голодом — идея не из лучших, но с другой — смотреть, как полыхают от негодования зеленые глаза моей новоиспеченной жены, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.
Нет, я, конечно, знаю, что доставило бы мне большее удовольствие, но до этого нужно было ждать несколько часов.
Под пристальным, завидующим и яростным взглядом Цицинателлы елось с необыкновенным аппетитом, тем более, нанятые мной специально для свадебного пира повара оказались весьма недурны.
Не то, что мой личный повар из Трентона, конечно, но все же.
Именно
И, может быть, хоть немного поймет то, что испытываю по отношению к ней я… Хотя, сомневаюсь, что она ПО-НАСТОЯЩЕМУ понимает последствия своего приворота и то, какие чувства я к ней испытываю.
То, как сильно мне хочется увидеть в ее глазах ответную страсть. Хотя бы тень того урагана, что я ощущаю к ней. Хотя бы легкий ветерок.
Но я ни на минуту не забываю, кто она.
Стараюсь не забывать, хотя порой, на мгновения, она кажется другой — такой ранимой и хрупкой, такой доверчивой и беззащитной… Совершенно незнакомой, как будо я ее впервые вижу.
Она заполучила надо мной слишком большую власть. И это нужно искоренить, выжечь.
Цицинателла Рутланд, в девичестве де ла Мередит — лживая, лицемерная, вероломная дрянь, которая пошла на обман, чтобы завладеть моими деньгами.
Тристан прав, тысячу раз прав. Старший брат не смог явиться на свадьбу, так как задерживался в своей дальней поездке, но, может, оно и к лучшему. Он не понимал, что я уже давно не мальчик и имею свою голову на плечах. Правда, сейчас я терял ее, впервые в жизни терял…
Но, если я решил, что эта женщина будет моей женой — то быть по тому.
Как бы опасна она не была.
Женой и матерью моего второго ребенка. Наследника. Трис мне все уши прожужжал, что такая, как Цици, будет отвратительной матерью. Я и сам это понимал… Но все-таки была какая-то небольшая надежда, что, когда я упомянул ребенка, на ее прекрасном лице появится хоть какой-то отклик настоящего чувства.
Разумеется, ничего подобного не произошло. В ее глазах промелькнул страх. Цицинателла не хотела детей, о чем ясно сказала мне ранее. Впрочем, я и не собирался оставлять ребенка ей. Если у нее вообще получится зачать.
Хотя я собирался сделать так, чтобы получилось. И приступить к этому намеревался уже этой ночью, причем постараться собирался как следует.
Этот болван, лорд Макинтош, просто не понимал, как близок он был к печальному финалу, когда высказал про право первой ночи.
Отдать Цицинателлу кому-то другому? Шут гороховый спятил, не иначе!
Багровая пелена застила мне глаза при одной этой мысли. Я бы оторвал ему голову, все равно в ней никаких хороших мыслей не водилось — потеря была бы невелика.
Но это был свадебный пир, Макинтош являлся приглашенным гостем, и в шатре находилась моя дочь.
Я не хотел, чтобы Брианна видела мою жестокость, а потому ограничился тем, что вышвырнул наглеца с торжества, не взирая на его смешные угрозы. И его лучших дружков, которые хохотали над пошлыми шутками и бросали на мою жену сальные взгляды, заодно.