Жена в нагрузку
Шрифт:
Рамон был здесь уже целый час, а может, и больше. Неужели он даже не поднимался наверх, чтобы посмотреть, как она? Слова, которые слышались так близко и одновременно так далеко, крутились в ее голове.
— О чем ты думал?
Вопрос прозвучал так тихо, что Эстрелла была уверена — Рамон не слышал ее. Но почти тут же увидела его в дверном проеме.
— Ясделаю кофе, — сказал он. — А потом мы поговорим.
Что ж, сейчас она должна довольствоваться и этим, иначе он может уйти снова, а она не хотела рисковать. Эстрелла заставила
«О чем ты думал?» Как же ему ответить на этот вопрос? Рамон наливал воду в чайник, доставал молоко, кофе, чашки — все машинально.
О чем он думал?
Об Эстрелле, конечно.
Об Эстрелле и ни о чем, кроме нее, об их взаимоотношениях. Если они, конечно, у них были. Хочет ли он этих отношений? И если хочет, то куда они поедут отсюда?
Эстрелла всегда говорила, что готова поехать с ним куда угодно. Но куда ее везти, Рамон не знал.
Он, черт возьми, о многом не имел ни малейшего представления.
Приготовление кофе не заняло слишком много времени. Он понес напиток в комнату, где сидела Эстрелла.
— Вот, пожалуйста.
Рамон поставил одну кофейную чашку на столик и уже собирался сесть в кресло напротив, но решил, что чувствует себя слишком неспокойно, и поэтому предпочел прислониться к стене.
Когда он вернулся в темный тихий дом после нескольких часов прогулки, он прокрался в спальню, чтобы посмотреть на Эстреллу. Она уснула на кровати в кремовых брюках и пиджаке. Черный топ надо было уже выбрасывать, потому что они разорвали его в пылу их страсти. Он так и лежал в спальне на полу, заставлял его вспомнить о прошедших часах.
Он был слишком уязвим, когда дело касалось Эстреллы.
Уязвимый. Да, вот о чем он думал все это время один, в темноте.
— Так о чем ты хотел поговорить?
— Я не думаю, что этот брак имеет будущее, Ї произнес Рамон прямо. — Ничего у нас с тобой не получится.
— Но почему нет? Что изменилось?
— Что изменилось? Например, я вначале считал, что женился на тебе, чтобы помочь. По твоим словам, тебя нужно было спасать от собственного отца, пытавшегося выдать тебя замуж за первого встречного. И ты мечтала о побеге.
— Так и было. Ты же знаешь, ты все видел…
— Явидел только то, что ты хотела мне показать, — зло отозвался Рамон. — Да и то только, наверное, лишь часть. Явидел твою игру в маленькую бедненькую богатенькую девочку, которая твердила: «Я только хочу вырваться, и не важно, как».
— Но это не было игрой!
— Нет?
Он сделал вид, будто пьет кофе.
— Нет! Клянусь! Ты же отлично знаешь, на что была похожа моя жизнь!
— Я знаю это только с твоих слов. А ты могла выдумать, что угодно. А твой отец…
— Ты не веришь в то, что я рассказала про моего отца? Думаешь, моя жизнь была иной, чем я ее описывала? Разве ты так быстро обо всем забыл? Ты же был там, когда эта жаба, Эстебан Рамирес…
— О, я видел его, — вставил Рамон. — И я тебе поверил. Но тогда я не знал, что ты уже решила, кого хочешь видеть в своей
Это прозвучало настолько неожиданно, что Эстрелла даже отпрянула и в ужасе уставилась на него.
— Это тебе сказал мой отец?.. Это именно то, во что ты поверил? Ты думаешь, я…
Оглядев комнату, Эстрелла увидела свою сумочку. Нервно схватила ее и бросила Рамону, не беспокоясь о том, поймает он ее или нет.
— Загляни туда. Давай, открой, загляни!
Смущенный, он сделал так, как она его просила. В сумочке, вместе с женскими принадлежностями, лежал белый конверт, а в нем — какой-то документ, подписанный и с печатью.
Свидетельство о браке.
— Что за…
На секунду Рамон подумал, что это их свидетельство о браке, но когда взглянул внимательнее, печать и имена, казалось, поплыли у него перед глазами.
«Эстрелла Медрано».
«Карлос Перей».
— Эстрелла, что это?
— А ты не видишь? — Тон, которым она это произносила, был полон горечи. — Не можешь прочитать? Как ты думаешь, что это?
— Свидетельство о браке.
Рамон все еще не мог поверить.
— Ты и Карлос… но… мы…
— О, не волнуйся.
Эстрелла тоже сделала вид, что пьет кофе.
— Не паникуй. Ведь наш брак действителен. В отличие от того, который я заключила с Карлосом. Но он мне этого, конечно, не сказал. А я была настолько глупа, чтобы выйти за него.
— Он… ты вышла за него замуж?
— А как, ты думаешь, он убедил меня пойти с ним?
Ее голос дрожал, а глаза сверкали. Рамон чувствовал себя так, будто получил пощечину.
— Ты и правда не знала, что он женат?
— Он поклялся, что холостой!
— Но как ты могла не знать?
— Карлос жил здесь раньше, но потом уехал. Я тоже долго отсутствовала, училась в колледже. Я не знала, что с ним случилось за это время. Мне сказали только, что он вернулся. Его жена и дети оставались в другом городе. Его мать заболела, вот он и приехал ухаживать за ней. Я думаю, что никто мне ничего не сказал о его семье потому, что полагали: мне все известно. Он взял с меня обещание хранить наши встречи в секрете, заявив, что мой отец этого никогда не одобрит. Не соврал. Отец живо бы показал ему на дверь. А Карлос хотел обманом переспать со мной. Я была слишком напугана и ему все время отказывала, и тогда Карлос пообещал жениться на мне.
— Так вот оно что! — Только тут Рамон стал понимать, как сильно он ошибался, как все были несправедливы к ней. — Когда ты узнала правду?
Глаза Эстреллы подернулись дымкой, когда она вспомнила тот ужасный день.
— Когда его жена позвонила в отель и сказала ему, что их дочь больна, и он ей нужен.
— А ты подняла трубку?
— Да…
— О, Эстрелла, — Рамон мог только потрясти головой. — Но ты… почему ты никому ничего не сказала?
Эстрелла уставилась в пол.
— А что бы мне это дало? Карлос погиб в дорожной аварии через неделю после того, как я узнала правду. Его семья — жена и дети — уже и так страдали достаточно.