Жена в наказание. Укрощение темного
Шрифт:
Римма Федоровна приблизила изображение, подкорректировала мочку уха, сделав поаккуратнее.
– Огрехи симметрии сами подравняются во время переноса, – успокоил ее Мелдиор, – а то мы так и будем бесконечно доводить вас до идеала.
– И то верно, нет предела совершенству, – кивнула Римма Федоровна.
– Тогда меняем вас местами, – Мелдиор с грохотом закрыл старинную книгу.
Все три летающих люстры вспыхнули алым огнем.
Тут-то Римма Федоровна вспомнила, что, вообще-то, они ей имидж подбирали. И почувствовала волнение. Такое,
Мелдиор раскинул руки, как черный альбатрос, закрыл глаза и быстро-быстро принялся наговаривать новый текст, такой же непонятный, как остальные.
По телу Риммы Федоровны будто катком проехали, в голове взрывались фейерверки, в ушах засвистело. Как она на ногах выстояла, удивительно. Особенно тяжко пришлось, когда конечности свело судорогой. Быстрой, но жестокой. С ней что-то происходило.
Римма Федоровна напряженно смотрела в зеркало, гладь которого заволновалась, как море во время прилива, а затем стала непроницаемо-синей.
А потом там появилось отражение. Ее обычное. Даже капельку соуса на воротнике видно, которую она раньше сама не заметила.
– Так ничего ж не изменилось! – с облегчением воскликнула Римма Федоровна, радуясь, что осталась в своем родном теле.
И тут с нее соскользнул ворох тряпок, собираясь кучей у ног.
Римма Федоровна ахнула, прикрывая наготу руками, прижимая к груди ставший просторным бюстгальтер и оглядывая свое новое тело, которое жило отдельной от старого отражения жизнью. Зеркальная же Римма Федоровна, хоть и повторяла движения молодого двойника, была все так же одета. И ее попытки прикрыться выглядели потешно.
Но Римме Федоровне было не до смеха.
Длинные, стройные ноги, на которые смотрела она теперь сверху вниз, как и положено, если они твои собственные, выглядели такими тоненькими! Того и гляди, поломаются, не выдержат ее веса.
– Получилось! – восхищенно выдохнул Мелдиор, разглядывая прекрасную молодую женщину, стоящую в центре сияющего синим круга. Яркие светильники торжественно подавали ее красоту будто бы на блюдечке с голубой каемочкой.
– Вы само совершенство!
– Так, глаза свои бесстыжие в сторону отвернул! И за одеждой метнулся. А то ишь, пялиться он на меня будет теперь!
Римма Федоровна хотела погрозить ошалевшему от счастья супругу, но вспомнила, что так останется совсем нагишом.
– С голосом надо еще поработать, – деловито сказал чернокнижник, не обращая внимания на грозный тон жены.
Подошел к ней, протягивая руки.
– Руки не распускаем, гражданин!
Она отступила назад, спотыкаясь и путаясь своими красивыми, но неудобными ногами в ворохе тряпья.
ГЛАВА 8. Новый образ
Мелдиору пришлось подхватить супругу, что он сделал не без удовольствия. Пальцы коснулись восхитительно гладкой, нежной кожи.
Удержав Римму Федоровну от падения, он переместил правую руку чуть повыше ее груди. Произнес очередное заклинание. Светильники вновь дали вспышку.
– Скажите что-нибудь теперь, – попросил Мелдиор, все также не снимая руку с ее талии. Восхитительной, с идеальным переходом от одних прелестей к другим.
– Лапать меня перестал! – велела Римма Федоровна. И сразу замолкла, услышав свой новый голос. Мелодичный, грудной, томительно-прекрасный и тоже молодой.
– Вот теперь просто идеально, – глаза чернокнижника сияли. Он был счастлив уже не только от того, что в его объятиях красивейшая из когда-либо виденных им женщин. Главным было чувство успеха. Настолько сложный ритуал он еще никогда не проводил.
Римма Федоровна перевела взгляд на зеркало и увидела в нем дикую картину. Элегантный молодой мужчина придерживал ее прежнюю за талию, словно они танцевать собирались.
– А это вот, – кивнула она на отражение, – всегда вот так будет?
Мелдиор бросил взгляд на зеркало, помрачнел и выпустил свою добычу из рук.
– К сожалению, да. Таково условие моего дяди-короля.
– Тонкий троллинг, – оценила Римма Федоровна. Она часто сидела в интернете одинокими вечерами после бассейна и знала разные молодежные слова.
– Мы должны будем забрать это зеркало с собой, – вздохнул Мелдиор, – и есть еще кое-что… но обсудим позже. Сейчас я распоряжусь, чтобы вам сюда принесли одежду.
Не пойдете же вы по дворцу обнаженной.
Чернокнижник удалился, оставив новую жену со старым отражением.
Римма Федоровна долго всматривалась в него. Поднимала то одну, то другую руку. Показывала язык, поворачивалась задом. Было забавно. Она шевелила у своего лица тоненькими изящными пальчиками, а полнотелая Римма Федоровна в зеркале делала то же самое.
Мелдиор долго не шастал, вернулся с длинным черным плащом, как у инквизиторов из кино. Накинул на нее.
– Обувь мне тоже не подходит, – сказала Римма Федоровна, вновь удивляясь звучанию собственного голоса.
Муженек растерянно посмотрел на каменные полы и на маленькие узкие ступни, выглядывающие из-под плаща. А потом подхватил ее на руки и понес.
Это было так непривычно! Ей все казалось, что он рухнет под ее весом. Мозг отказывался воспринимать тело как изящное и хрупкое. Было странно чувствовать себя слабее мужчины, зависимой от него. Пока приятного в этом мало.
Пока он нес ее вниз по ступенькам, они встречали каких-то людей. Прислугу и, кажется, не только, если судить по одежде.
Все смотрели на них с одинаковым интересом.
Наконец, Мелдиор свернул к одной из многочисленных дверей на первом этаже дворца, открыл ее ногой, внес жену внутрь.
Римма Федоровна оценила обстановку. Ряды вешалок с платьями, как в костюмерной. Полки с обувью. Две доброжелательных женщины в простой одежде склонились в поклоне.
– Так, – сказала Римма Федоровна, – спасибо за доставку, можете опускать меня.