Жена в придачу, или самый главный приз
Шрифт:
Гордость все же одержала победу над безумными желаниями, и только я вознамерилась его оттолкнуть, как послышался звук открывшейся двери.
Понимание, что сейчас кто-то увидит меня вместе с Олдером, пронзила, подобно выпущенной стреле. Я едва не закричала от досады, злости на саму себя из-за того, что поддалась Олдеру, а еще больше из-за того, что сейчас чувствовала разочарование. Разочарование, вызванное тем, что это огненное безумство все-таки прекратилось…
— Лия! — послышался у входа яростный, практически звериный рык.
Подняв глаза,
Глава 15
То, что теперь ничего хорошего ждать не приходится, стало ясно тогда, когда я заметила, насколько сильно почернели глаза теневого мага, а вслед за этим обнаружила пару маячащих за его спиной магокамер.
Прежде чем Трэй угрожающе переступил порог, я успела вообразить заголовки завтрашних статей, их содержание и свою грядущую славу — совсем не такую, о какой долго и упорно мечтала.
Я пребывала на эмоциях, еще не улегшихся после «оплаты долга», некстати появившийся Трэй вывел из равновесия окончательно, но выплескивать на него свое раздражение было нельзя.
Теневая магия — опасная, самостоятельная точно отдельный живой организм, способная поглотить своего обладателя и подчинить своей воле.
Холодное спокойствие, твердость и уверенная сила — вот, что способно ей противостоять. Но проблема заключалась в том, что спокойствие, да еще и холодное по отношению ко мне сейчас не было применимо ни в коей мере.
Приподнявшись с места и в который раз попытавшись взять чувства под контроль, я выдохнула:
— Трэй…
Но не договорила, прерванная прикосновением к моей руке. Переведя взгляд на Олдера, увидела, что он смотрит на Трэя в упор и источает хорошо знакомую уверенную силу — да, ту самую, вместе с холодным спокойствием, таким необходимым в этот момент.
— Ты. Целовала его, — произнес теневой маг, глядя на меня черными, лишенными дна глазами, в следующее мгновение обратившимися к Олдеру. — Ты. Посмел коснуться того, что принадлежит мне.
Если до этого момента я еще пыталась сдерживаться, то после таких слов всякие барьеры рухнули окончательно. Как же меня всегда выводила из себя эта самоуверенность, тщеславность, убежденность, что он получит все, что ни пожелает. Но больше всего бесило, что отчасти эти качества когда-то взрастила в нем я сама.
Мальчик, магия которого проснулась позже, чем у других, был изгоем. Щуплый, бледный, вечно одинокий, становящийся предметом детских насмешек. Он носил серую рубашку, которую заправлял в смешные черные шорты, бегал босиком во время дождя и говорил, что не любит солнце. Прятался в чулане и забирался на самые высокие деревья, только чтобы не видеть согильдийцев, не смотреть на талантливых обладателей магии.
Но когда магия проснулась и в нем, ничего не изменилось. Его по-прежнему сторонились, избегали, но теперь потому, что начали опасаться. Частые неконтролируемые темные всплески, обуздать которые он не был способен. Слишком маленький и слабый сосуд для такой великой силы.
Тогда
Да, Трэй завидовал, а это льстило моему самолюбию. И самолюбию Аграна — тоже. Но время шло, магия Трэя крепла, он учился управлять своими способностями и многие стали с ним считаться. Многие, но не я. Даже не заметила, как мы превратились в заклятых врагов, постоянно пытающихся друг друга задеть и подставить. Давняя история с убитой магрысой стала объявлением детской войны, которую мы продолжили и переступив порог взросления.
Я даже не могла объяснить, почему картины далекого прошлого пронеслись перед глазами сейчас, когда передо мной стоял состоявшийся теневой маг. Почему в этом взрослом, надменном молодом мужчине я видела хнычущего мальчика, которому когда-то внушала, как важно ценить себя и не давать в обиду.
Был период, когда я помогала ему преодолевать магические приступы. Как только Трэю становилось плохо, и он терял контроль, подходила близко-близко, брала его за руки и смотрела в глаза до тех пор, пока его не отпускало. До сих пор не знаю, почему это срабатывало. Даже взрослые маги удивлялись, что мне удается справляться с ним в такие моменты.
— Тебе принадлежит артефакт перемещения, — прозвучал ровный голос Олдера, вынудивший невольно вздрогнуть. — Это твой приз.
Две крупные тени сорвались с пальцев Трэя и, шурша подобно оберточной бумаге, стремительно поползли в нашу сторону. Но не прошло и секунды, как они оказались развеяны — я даже движения Олдера уловить не успела. Мгновенно вспомнилось его первое выступление на играх, где он буквально одним взглядом расправлялся с такими же тенями, и все встало на свои места.
Не дожидаясь ответных действий, Трэй ринулся вперед, и вместе с ним встрепенулась я, потому что наблюдать за их стычкой, по сути, происходящей из-за моей персоны, не намеревалась.
Но меня вновь бесцеремонно перехватили за руку, не давая двинуться с места. Что возмутило. Взбесило даже.
Достали! Оба!
Через приоткрытую дверь за происходящим безобразием подсматривали три магокамеры, добросовестно сохраняющие его в памяти, а с улицы уже доносился приближающийся топот недремлющих журналюг.
— Пусти! — выдернув руку, крикнула я Олдеру и, не став дожидаться, пока он снова мне помешает, шагнула прямо к Трэю.
Его тени угрожающе зашипели, оторвались от пола, собираясь броситься на возникшее препятствие, но замерли в нескольких миллиметрах от меня, точно к чему-то прислушиваясь. От них веяло холодом и пустотой, оттененной едва уловимой яростью. Сложная, пугающая магия, сама суть которой — тьма. Но на всякую тьму найдется свет, разгоняющий ее, а на всякий холод — горячее, растапливающее лед пламя.