Жена ювелира
Шрифт:
– А, вот и ты явилась, – сказал Томас. – Мне кажется, тебе следовало бы спуститься пораньше, чтобы принять своих гостей.
Джейн низко поклонилась.
– Я уверена, отец, что ты лучше меня можешь приветствовать наших гостей с подобающей учтивостью.
Миссис Блейг и Уилл Шор не могли оторвать от нее глаз.
– Вы ведь недавно вернулись из деревни, мисс Джейн? – спросила Мэри Блейг.
– Только вчера.
– И несомненно, после деревни Чипсайд показался вам несколько странным?.. – вступил в беседу ювелир.
– Не странным, а очаровательным.
– Вам не следует слишком привязываться к нему, моя дорогая, – заметила Мэри. – Думаю, недалеко то время, когда вы выйдете за кого-нибудь замуж и покинете эту улицу.
– Я вижу, вы полагаете, что мне не терпится выйти замуж и оставить здешние места! – улыбаясь, сказала Джейн. – Впрочем, вполне возможно… Но мне будет ужасно не хватать всего этого.
– Давайте пройдем в гостиную, – предложил ее отец, – и я прикажу подавать ужин.
«Несомненно, это была хорошая идея – устроить ужин в гостиной», – подумал Томас, провожая взглядом дочь и гостей. Уилл явно увлекся Джейн; однако увлечься девушкой – вовсе не значит жениться на ней. Этот печальный факт был корнем отцовских тревог. Томас прислушался к разговору.
– Так вы золотых дел мастер, сэр? – спросила Джейн. – Это, должно быть, очень интересное занятие.
– Да, мисс Джейн, не без этого. Вы как-нибудь можете навестить меня на Ломбардной улице… вы и ваш отец, – поправился Уилл Шор.
– С удовольствием, и предвкушаю встречу с вашей милой женой.
– У меня нет жены… пока. Серо-голубые глаза Джейн стали озорными.
– Вы говорите так, будто намереваетесь исправить этот недостаток, сэр.
Томас едва не задохнулся от гнева. Благовоспитанной девушке не следует разговаривать с мужчиной подобным образом.
«Пресвятая Богородица! – вскричал он про себя, багровея. – Что у тебя за манеры, дочь? Вот погоди – ты получишь хорошую взбучку за то, что смеешь дерзить гостям».
Уилл Шор передернулся от неловкости, а Джейн с упреком улыбнулась отцу.
– Разве я сказала что-нибудь не так? – спросила она.
– Боюсь, это я виноват, – вставил поспешно Уилл. – Но ответ мне показался вполне естественным.
– Так оно и есть, – уже беззаботно прощебетала Джейн.
– Помолчи-ка, милая, – одернул ее отец, но без особого гнева, так как в этот момент Джефферс вносил жареных фазанов, тушки которых были украшены их же перьями.
Повар все приготовил отлично. Шор увлечен Джейн, так почему бы Томасу и не порадоваться? Он переключил внимание на Джефферса. Следит ли слуга за тем, чтобы бокал миссис Блейг был наполнен? Да, здесь все в порядке. Ухаживает ли за Шором? Казалось, что Шор не замечает того, что ест: ни жареных фазанов, ни воловьего мяса, ни барашка; он не ощущал прекрасного вкуса мускателя и мальвазии, пока любовался Джейн и внимал ее беспечной болтовне. Все хорошо – завтра Томас поговорит с Джейн и сообщит ей о своей воле.
Вошла Кейт. Ее полное лицо сияло, и пот от усердия струился по щекам. «Лиф ее платья
Что ж, за десять лет за ним числился один небольшой грешок. Нет, Томас Уэйнстэд, будь честен… Вовсе не один. Кейт была постоянным напоминанием о его грехе и в то же время постоянным искушением. Но будучи человеком добропорядочным, Томас не мог выгнать ее просто потому, что она напоминала ему о его грехе, он вынужден был держать ее, постоянно испытывая искушение и борясь с ним.
Томас предполагал, что Кейт время от времени ныряет в постель к Джефферсу и что Джефферс – столь же благонравный, как и его хозяин, – испытывает те же муки.
Джейн улыбнулась Кейт, и та ответила ей улыбкой. Ладно, он еще поговорит об этом с Джейн. «Вот, – скажет он ей, – пример распущенности! Будь Кейт порядочной женщиной, она могла бы быть сейчас женой и матерью». Но нет, лучше он промолчит. А то Джейн, несомненно, напомнит ему о тех многих порядочных женщинах, которые вынуждены голодать, бродить зимой по улицам и просить подаяния у ворот Сити, тогда как за рекой, в узких улочках Саутуорка, живут женщины, которых ее отец не счел бы порядочными, и тем не менее у них есть все – и пища, и великолепные наряды.
Томас, нахмурясь, взглянул через стол на Джейн. Она всегда знала слишком много и умела парировать резко и точно.
Теперь разговором завладела миссис Блейг, переключив его на придворные дела. Слушая ее, Джейн оперлась локтями о стол, глаза ее заблестели.
– Миссис Блейг, вы действительно верите, что мать королевы колдунья?
– Несомненно. Увы, моя дорогая, но в Графтонском замке у нее есть специальная комната, полная разных сосудов и таблиц, снадобий и ядов, в которой она занимается черной… да-да, именно черной, скажу я вам, магией. Так что король Эдуард уж точно попался в ловушку.
– Как бы мне хотелось уметь колдовать!.. – воскликнула Джейн.
– Тьфу, ты сама не знаешь, что говоришь, – возмутился Томас.
– Но подумай отец! Если уметь колдовать, то можно достичь всего, чего пожелаешь. Расскажите нам, миссис Блейг, как попался Его светлость король? Что, ему дали любовный напиток?
– Любовный напиток! Нет, это было позднее…
Глаза миссис Блейг еще больше сощурились. Кровь прилила к ее лицу. Она была вне себя от негодования. «Неужели она полагает, – с изумлением подумала Джейн, – что будь ее мать колдуньей, то сейчас она смогла бы быть женой короля, а не просто его кружевницей?»