Жена ювелира
Шрифт:
Итак, Мэри Блейг села на своего любимого конька.
– Король отправился на север, чтобы подавить мятеж. О, как он смотрелся! Самый красивый мужчина в Англии, ростом гораздо выше шести футов. Никто не мог устоять, глядя на его прекрасное лицо. Там, на севере, охотясь в лесу Уиттлбери, он увидел стоящую под дубом вдову с двумя сыновьями, лишившимися отца. Это была…
– Елизавета Вудвилль? – воскликнула Джейн.
– Именно она, – сказала Мэри Блейг. – Что ей еще оставалось делать, как ни броситься перед ним на колени и молить вернуть ей утраченное наследство?
– А он всех
– Ты позволяешь себе слишком много, милочка, – прервал ее отец. Он не совсем доверял Мэри Блейг. Что, если она расскажет о том, что слышала, кому-нибудь при дворе? Многим людям отрубали уши за вещи менее серьезные, чем те, что только что произнесла Джейн.
– Наш король – джентльмен, – с укоризной сказала Мэри. – Это правда, что он неравнодушен к прекрасному полу. Но на то он и мужчина. Король был растроган при виде вдовы, – продолжила она, – и пообещал сделать для нее все, что в его силах. Вот так его заманили в Графтонский замок, где жила Елизавета с матерью.
– Колдуньей, – добавила Джейн.
Томас заметил, что Уилл Шор смотрит на Джейн с заинтересованной улыбкой, как будто находит все сказанное девушкой чрезвычайно остроумным.
– Вот именно колдуньей! – подтвердила Мэри, привлекая к себе внимание. – В Графтоне Его светлость, конечно же, угощали. А когда он сидел за столом, не было ничего проще подлить ему в вино какого-нибудь зелья. Он не пробыл там и часу, как уже был абсолютно уверен, что, кроме Елизаветы Вудвилль, ему не нужна ни одна из тех женщин, с которыми он когда-либо встречался. А ведь она – вдова и сама признает, что старше его на семь лет. А на самом деле – почти на двенадцать, клянусь вам. «О, – сказала она, – я не стою того, чтобы быть вашей женой, но я слишком благонравна, чтобы быть вашей любовницей». Таким образом, отказав ему в своей постели и прибегнув к помощи матери-колдуньи, она в конце концов заставила его согласиться на тайный брак.
– Прелестная история… – проговорила Джейн, прищурившись.
– И романтичная, – согласился Шор. – Почему бы королю не жениться ради собственного удовольствия, а не ради окружающих его лордов?
Джейн с улыбкой подалась вперед.
– Как, сэр, неужели вы тоже очарованы Его светлостью королем? Я знаю, что в него влюбляются все женщины. Но мне не приходило в голову, что он может вызывать такую же симпатию у мужчин.
– Замолчи! – прорычал Томас. – Как ты смеешь за моим столом так неуважительно отзываться о короле?
– Но, отец, ведь хорошо известно, что Его светлость своей женитьбой навлек гнев многих знатных лордов. Это только женщины вздыхают и, улыбаясь, судачат о том, как он красив и очарователен, и проклинают злую судьбу за то, что их матери не колдуньи.
При этих словах Уилл Шор громко рассмеялся, а Томас позволил себе едва улыбнуться уголками рта.
– Скажите, Уилл, – спросил Томас, – что бы вы делали с такой особой, доведись ей оказаться на вашем попечении?
– Очень гордился бы ею, – ответил Уилл, и его тусклые глаза, казалось, потеплели и засветились.
«Итак, – с удовольствием подумал Томас, – несмотря на всю дерзость Джейн, дело принимает хороший оборот».
– А мне бы хотелось увидеть короля, – задумчиво произнесла Джейн.
– Увидите, когда он в следующий раз будет проезжать верхом через Сити, – сообщила Мэри.
А Томас подумал: «Ну уж нет, если она в то время еще будет жить у меня, я этого не допущу. А вдруг на троне окажется какой-нибудь милорд Гастингс?»
– В Сити поговаривают, – сказал Уилл рассудительно, – что граф Уорик всегда не одобрял брак короля. Он настаивал на браке с французской принцессой и на союзе с Францией.
– Это было бы неплохо, – сказал Томас. – Войны, войны и войны! Пусть хотя бы ради разнообразия будет мир.
Оба купца нахмурились, вспомнив о прошлом и с унынием подумав о будущем. Угроза войны все еще висела над страной, и конечно, никакая война не бывает ужаснее гражданской. Если оглянуться на последнее десятилетие, то в нем не было ничего, кроме сражений, в которых англичане воевали против англичан. Теперь, когда Эдуард на троне, появилась надежда на мир. Эдуард был превосходным солдатом, но, будучи по своей природе большим любителем удовольствий, не тяготел к войне. Эдуард верил в торговлю и во все те блага, которые несли с собой мирные торговые отношения; поэтому лондонские купцы поддерживали его и не питали любви к вспыльчивой Маргарите Анжуйской, рыскавшей по стране и пытавшейся убедить англичан вернуть на трон ее мужа – бедного, слабоумного Генриха VI.
Джейн сидела, опершись локтями о стол, и не слушала их. Она, конечно, знала, почему Уилл Шор был приглашен сегодня на ужин. Она умела читать самые сокровенные, как она полагала, мысли отца. Ее выставили напоказ богатому купцу, как будто она была тюком тончайшего льняного полотна или рулоном шелка. Джейн внимательно присмотрелась к ювелиру и содрогнулась. «Никогда, – подумала она, – я не смогу заставить свое сердце полюбить его». И все-таки план отца опечалил ее лишь на мгновение, так как не в ее характере было слишком долго пребывать в унынии. Она найдет какой-нибудь выход, чтобы отделаться от ювелира, когда придет время – а оно ведь еще не пришло!..
Ей кружила голову болтовня Мэри. Все эти разговоры о придворной жизни – несомненно, всего лишь сплетни, но они так оживляют беседу!
– Говорят, – сказала Джейн вызывающе, – что королева все еще держит короля под каблуком?.. У него много возлюбленных, но ни одна из них не может оторвать его более чем на одну-две недели…
– Ха! – Глаза Мэри вспыхнули. – Разве у простой, порядочной женщины могут быть шансы на успех, когда в дело замешана ведьма?
– А как становятся ведьмами? – полюбопытствовала Джейн.
Мэри была шокирована.
– Разве можно говорить о таких вещах вслух! Все грехи от женщин. При дворе греха больше чем достаточно. Я с содроганием смотрю на все это.
– Но вам ведь нравится наблюдать придворную жизнь, – отметила Джейн и поспешила добавить: – Впрочем, и мне тоже. Как бы мне хотелось побывать там и увидеть все своими глазами!..
– Не многим людям из купеческого сословия удается побывать при дворе, моя дорогая.
– Я знаю, но мне бы хотелось, чтобы это было возможным.