Жена змеиного короля

Юки Аме

Профессор улыбнулся:

– А, мой лучший ученик!
– и попытался встать, но Кахир его остановил.

– Не надо, Профессор. Мы столько лет общались с вами именно так. Давайте не будем ничего менять. Как ваше самочувствие?

– Неплохо, ваше Величество.

– Что ж, очень радо был вас увидеть и позвольте, я украду вашу собеседницу.

Старый тихк довольно замахал руками:

– Конечно, конечно! Грех не пригласить на танец столь очаровательную леди. Где моя молодость? Прошу!

Я не понимала, что происходит, но, почтительно

поклонившись Профессору, Кахир подошел ко мне и протянул руку:

– Позволите?

Я молча вложила свою руку в его ладонь и встала. Сердце кувыркнулось и сделало огромный "Буу-дууум".

Мы направились к центру зала. От волнения я не замечала ничего вокруг, лишь мои пальцы в его руке.

Король остановился среди таких же ожидающих начала музыки пар. И повернулся ко мне. Положил правую ладонь на мою спину, чуть ниже лопатки, а левой подхватил тонкую кисть, поднимая ее в воздух. Нас разделяла только прослойка воздуха. Объятие было крепким и уверенным, но не жестким или давящим.

Я через тонкую ткань так отчетливо ощущала вес его прикосновения к моей спине и не смела поднять глаз, упираясь взглядом в его грудную клетку. Мое сердце превратилось в огненный комок, а его пульсирование уже походило на боль.

Почему, почему такие простые прикосновения настолько волнительны?

Я немного подняла глаза, до того места, где виднелась шея в вороте рубашке, черный высокий ворот фрака и свисающие светлые пряди волос сбоку.

Каково это запустить в них пальцы...

Кахир заметил мою застывшую позу и спросил где-то сверху:

– Что-то случилось?

Я неловко улыбнулась, отворачивая лицо:

– Нет, ничего. Просто я сейчас подумала, что в первый раз к вам прикасаюсь и это... немного смущает.

По-видимому, мои слова тоже задели его Величество, заставив воздух между нами измениться. Но тут заиграла музыка, завибрировали струны виолончели и мужские руки настойчиво повели меня по залу в ритме вальса.

Движения, плавные скольжения, музыка...

Горячая ладонь на спине. Обхватить плечо. Жесткая ткань фрака под пальцами.

Движение пар раскручивалось по спирали, от центра, сначала медленно, а потом быстрее, еще быстрее. Стремительнее! Крепко держа, король кружил меня все скорее в такт нарастающей музыки.

Летящие шаги...

Я прикрыла глаза, все сливалось в единое цветное поле. Яростно разлетающиеся волосы Кахира задевали меня по лицу.

Мягкие...

Движение, движение...кружатся пары по залу.

Сверкает, переливается фиолетовое платье, высоко взлетает волнами шлейф. Проносятся стройные фигуры, делая широкие шаги.

Все

то время, что Кахир держал меня в своих руках, мне казалось что вокруг больше ничего нет. Но как только музыка утихла, меня оглушили звуки толпы. Я отпустила свои руки и, пробормотав, что мне надо подышать свежим воздухом, поспешила к открытым дверям, выходящим в сад.

Стена гостей за мной сразу захлопнулась.

23.

Хах, ветер... как приятно, прохладно.

Я немного постояла за порогом, охлаждаясь, а потом прошла чуть вперед, до изящной скамейки. Из бального зала долетали звуки начавшейся музыки, шум голосов, шарканье ног по полу.

Прошелестела юбка по траве и у свободного края скамьи показалась высокородная тихка. Прищуренные глаза были полны горячего гнева и презрения.

– Ты!
– громко проговорила она.
– Как ты смеешь обниматься с королем на виду у всех! Из какой дыры тебя вообще привезли?! Человечишка!
– буквально выплюнула она.
– Не смей больше приближаться к Кахиру!

Я посмотрела на ее сжатые кулаки и пылающий возмущением облик и спокойно ответила:

– Я не могу этого сделать.
– пауза.
– Уже не могу.

Такого она не ожидала: отсутствие страха, ответного гнева, а только простая честность и мой прямой взгляд. Видимо, слухи все-таки расползались по Таере, и мое присутствие и возможный статус в королевском дворце обсуждался в высших семьях. Все это и заставило девушку срочно примчаться в усадьбу, чтобы выяснить, пресечь, остановить...

– Это не может быть правдой!
– закричала она, смотря на меня и полностью осознавая ситуацию.

Но я, продолжая сидеть, мирно сложив руки на коленях, негромко ей ответила:

– Прости.

И это мягко произнесенное с сочувствием слово сломило ее. Она упала на скамейку рядом со мной и судорожно зарыдала, закрывшись руками. Все, все было разрушено. Столько лет подготовки, учебы, этикета. Распланированное будущее и надежды семьи.

Я понимала ее боль, но не могла помочь.

– Миела, все еще наладится.

Но она, на мои неловкие попытки ее успокоить, только прокричала сквозь слезы:

– Да ты ничего не понимаешь!

Не понимаю...

Я отвела глаза в темноту сада и потом жестко заговорила:

– Чего я не понимаю? Что такое чувство долга?! Что значит нести ответственность не только за себя или свою семью, но и за целый народ? Ты думаешь, Я не мечтала, ничего не желала и не стремилась? Да?!

Миела удивленно опустила руки и посмотрела на мой профиль рядом, уже какими то другими глазами.

– Ты, правда, полагаешь, что я не знаю, каково это оказаться одной под чужим небом? В здравом уме шагнуть в пропасть, даже не предполагая, что там впереди? Ты...