Женатик
Шрифт:
– Оденься и давай поговорим.
Он с силой закрыл дверь, скрывшись в глубине первого этажа.
Прозвучавшие слова были единственными, сказанными им в мой адрес за последние дни. До этого ужасно неловкого случая я не встречалась с Суворовым. Почему пришла к выводу, что отец близнецов избегал меня? Потому что Лариса Андреевна общалась с ним, как и прежде. Они пили по вечерам кофе и обсуждали поведение мальчиков.
Меня же для Суворова будто не существовало.
***
Как
Под рукой у меня была только теннисная юбка. Я натянула ее поверх плавок-бикини на завязках и поспешила за Давидом Дмитриевичем. Нагнала его у широкой парадной лестницы с роскошным элементом ограждения – коваными перилами, обрамляющими светлые ступени. Хотела попросить дать мне минутку, чтобы переодеться, однако начальник зыркнул так, что у меня тотчас пропал дар речи.
– Почему ты позволила себе разговаривать с подружкой по видеосвязи? Напомнить тебе пункт из договора? – сходу набросился с укором. – Никакой видео и аудио съемки в пределах территории моего дома, – его ноздри широко раздавались, а в глазах сверкали молнии. – Никакой болтовни в рабочее время. Ты можешь открывать рот, только когда выходишь за ворота.
Приблизился на один широкий шаг и уперся злющим взглядом в мое раскаивающееся лицо. Это его накрыло гневом из-за самого факта звонка, а что, если он слышал все ужасные комментарии Софки?
– Мне очень жаль, – я взволновано увлажнила губы, проведя по ним кончиком языка. – Такого не повторится. Обещаю. Мы не затрагивали темы вашей семьи!
– Ложь, – безапелляционно отрезал.
Значит, слышал…
Суворов сделал еще шаг, подойдя ко мне почти вплотную.
– С какой стати я должен дать тебе очередной шанс? – понизив голос до рычания, «загнал» меня в ловушку. – Почему ты нарушаешь правила, Майя? Тебе такое нравится? С виду – божий прелестный ангелочек, а в душе – бунтарка?
Я прижалась спиной к поручню и обхватила пальцами металлические черные балясины, чтобы не свалиться замертво от аритмии.
Я собралась с духом и подняла голову, чтобы посмотреть в его бирюзовые глаза с коричневыми крапинками.
– Ты особенная, что ли? – с жесткой усмешкой бегло окинул меня высокомерным взглядом.
– Нет, – от страха пульс стучал в ушах. – Нет, Давид Дмитриевич. Пожалуйста, простите.
– Майя, – вздохнул Суворов и подался вперед, чтобы опереться ладонью о поручень. Я громко сглотнула, проследив за положением его крепкой руки в считанных сантиметрах от моей талии. Черт, как же жарко и душно стало. – Скажи, за кого ты меня принимаешь?
Я… что?
– По-твоему, я простак, который будет спускать малолетке с рук ее проступки?
Я заторможено покачала головой, не сдержавшись и опустив взор к надменным, бледно-розовым губам Суворова.
– Хорошо. Тогда избавься от беспечности, – он сделал небольшой рывок к моему лицу. Замер в волнующей близости, протяжно вдохнув через нос. – Иначе уволю.
Сердце пропустило удар.
– Я вас поняла, – не знаю, услышал ли он мой тихий лепет.
– Надеюсь, – Давид Дмитриевич не двигался, изучал пристально мое лицо,
Я чуть отвернула голову, подставив под обжигающее дыхание мужчины щеку. Испугалась, что совершу какую-нибудь глупость… Его аромат – терпкий, цитрусовый, подчеркивающий северный нрав Суворова, – врезался в ноздри, и я сипло, очень тихо застонала от удовольствия.
– Я рассчитываю на твою благоразумность, Майя, – от того, как моя имя перекатывалось у него во рту, словно он распробовал его на вкус, я почувствовала прилив тепла к лицу.
Невыносимо… мучительно… жарко. То ли от резкого скачка температуры воздуха; то ли от Суворова, горячего сексуального викинга; то ли от раскаленного напряжения, тугого как натянутая тетива, сосредоточившегося между бедер.
Переминаясь с ноги на ногу от нарастающей пульсации в чувствительном бугорочке, трущегося об ткань бикини, я так хотела дотронуться до себя, чтобы унять сладкую истому. Но и шага в сторону сделать не решалась без разрешения Давида Дмитриевича.
Его внимательный взгляд опустился ниже моих ключиц, и я вовсе перестала дышать, когда мускулистый блондин заострил внимание на ложбинке. Суворов не смотрел… он глазами пожирал мои груди.
– Майя, – произнес с рыком, словно изнуренный длительной жаждой путник.
Сократил расстояние между нами. На сантиметр. И еще на один. И еще. Пока не подобрался к моему рту и вдруг остановился в миллиметре. Наполнил легкие воздухом, соприкоснувшись тканью светло-бежевой рубашки с моими торчащими вершинками.
Он хотел чего-то большего, не только раздевать меня взглядом. Кусал себя за губу, сдерживаясь.
И я хотела.
О, боги. Как же мне хотелось притянуть этого крепкого бородатого воина и запрыгнуть на него.
Если бы не куча «но».
Например, невеста, дети, социальная пропасть, большая разница в возрасте…
Софка наверняка сказала бы что-то вроде: «Чокнулась! Он без пяти минут женатик!».
Именно поэтому нельзя срываться, даже если желание сжигало нас изнутри.
К огромному облегчению, со стороны холла послышался голос Ларисы Андреевны и заливистый смех близнецов.
Суворов моментально пришел в себя. Сморгнул пелену вожделения и отшатнулся. Потупив взгляд, пригладил светло-золотистого оттенка пряди, спавшие на лоб, отвернулся и быстрым шагом взял курс к сыновьям.
Глава 6
МАЙЯ
Вторая неделя тянулась дольше первой. По внутренним ощущениям к наступлению очередных выходных я почему-то была твердо уверена, что отпахала во дворце Суворова (а иначе эту восхитительную архитектурную махину не назвать), по меньшей мере, месяц.
Как и предупреждала Лариса Андреевна в мой первый день, со второй недели ее пребывание здесь значительно сократилось; с наступлением шести часов вечера она чуть ли не вприпрыжку бежала от хлопот, предвкушая скорый отпуск.