Женатые холостяки
Шрифт:
Они еще долго говорили, эти две одинокие женщины:
— Ну как же! Была и я замужем. Из армии дождалась. Думала, нормальная семья будет. А он, отморозок, устроился трактористом вон в ту деревню, что за мостом, и вовсе спился. Ни уговоры, ни скандалы не помогали. Так и умер от белой горячки. Все грозился повеситься.
— Дети остались?
— Откуда им было взяться? У него не только хрен, ноги не стояли. Все ползком да на карачках ходил. У них в роду одни алкаши. Пятеро братьев, как один забулдыги.
— Зачем же вышла за него?
— Думала, отучу от водки, да не справилась. Не получилось.
— Давно он умер?
— Уж третий год пошел!
— Чего ж замуж не выходишь?
— Никому не нужна стала. Да и за кого? Нормальных мужиков нет. А такие, как мой бывший, или наш деревенский сосед, кому нужны! Козлы, а не мужики! Не везет мне в судьбе никак. Вроде все есть, а главного нету. Все мимо меня проходит и проскакивает. Бывает, тянется мне человек, а я ему не нужна. Случалось и наоборот. Вот так и кукую. Наверное, и у тебя так? Обидно одно, годы уходят, а семьи нет. И будет ли она? — вздыхала Юлька.
— Я уже ничего для себя не жду. Бывает у семейных такое творится, что лучше одной жить! — понурилась Катя.
— Э-э, не скажи! Семья — это счастье! Ну, пусть мне с первым не повезло, не все мужики такие. Вот я, к примеру! Сколько к Яшке прикалываюсь, а он не западает, все в сторону от меня норовит. Никак не хочет ко мне прикипеться. Может, другая есть на примете?
— Не знаю, — пожала плечами Катя.
— Я так обрадовалась, когда узнала, что в соседях жить станем. Только Яшке это не по нутру было. Увидела, что передернуло мужика. А я навязываться не стану, пусть не боится. Пусть кондовая, но гордость свою имею.
— Что толку от нашей гордости? Вон погляжу на работе, все нахальные бабы при мужьях живут. А мы поодиночке, зато с гордостью! — невесело усмехнулась Катя.
— Тяжко нынче мужиком обзавестись. Не хотят придурки семью заводить, боятся. Потому что многих бабы наказали. Вот и не решаются, чтоб еще раз не погореть. Ну, а мы причем? Хоть меня возьми, я ни на кого не рассчитываю, сама обеспечена. Могу хоть сегодня импортную машину взять, но, кто ее водить будет? Сама не умею и боюсь. А мужика нету. Могу «двушку» купить, но зачем она мне одной? И однокомнатной хватит! Но попался бы приличный человек, жили б припеваючи. Как надоело маяться в сиротах! Пока моя старенькая жила, куда как веселее и лучше дышала. Было о ком заботиться, знала, что дома родная душа ждет. А теперь кому нужна?
Катя хорошо понимала соседку. По-бабьи пожалела, но за Яшку промолчала. Да и что могла пообещать, зная характер брата.
Возвращаясь с работы, ненадолго присел к мужикам во дворе. От них узнал о Юлькином переезде:
— А ничего бабенка! Разворотливая, бойкая. Уже окна помыла, занавески повесила. Трудяга! И тоже без мужика! Ты, Яшка, не теряйся. К ней, ежли нужда припрет, даже без пижамы возникнуть можно, только лестничную площадку проскочить и все на том, — подначивал Кузьмич.
— И эта одиночка! Сколько же их уже в доме живет, со счету сбились. А в основном молодые, жалко их, необогретых, — сказал Лешка Свиридов.
— Так ты и позаботься! Чего время упускаешь зря! Давно бы приголубил какую-нибудь. Одной горемыкой меньше стало б! — подал голос Анатолий.
— Ты еще не разучился жалеть? — усмехнулся Женька.
— О чем завелся?
— По-моему тебя за жалость круче всех проучила Дрезина.
— Не трогай ее. Баба совсем прокисла. Сама с постели не может встать. Ноги отказали. Не помогли йога и дзюдо. Теперь уж совсем другим человеком стала. Все поняла. Вот если бы раньше была такою. Не думала, что и ее судьба поймает.
— Так Дрезина с тобой живет?
— Не со мной, а у меня! — взвился Анатолий и добавил:
— Не выброшу же я ее, беспомощную, в окно. Какая ни наесть, живая душа. Родней доводится. Может и я кого-то в жизни обидел, что получил такую тещу. Видно, лучшей не заслужил. А может, Бог поровну поделил, дал хреновую тещу, зато хорошую жену подарил.
— Э-э, Толик! Куда тебя занесло! У меня дома совсем без просвета. Маринка была не сахар, теперь и Наташка змеей стала. Месяцами не говорим. Поверишь, я к ее постели год не подхожу. Отдельно сплю. Скоро стану с соседками-одиночками знакомиться. Глядишь, какую-то в подружки уломаю, — говорил Степан улыбчиво.
Александр Петрович Порва тихо радовался, глядя на этих мужиков. Он помнил их иными, подавленными, на грани срыва. Но время сделало свое, и люди восстановились.
— Сашка! Чего смеешься? Не веришь, что я еще на что-то гожий? Да ты пойми, дружбан, если б Наташка не была дурой, а послушала тебя и меня, у нас теперь малыш бы бегал. Ты был прав, клин клином нужно вышибать, а смерть — рожденьем нового человека. Но почему ты сам так не сделал? Развелся с бабой, ну и хрен с ней! В городе таких полно!
— У меня есть сын! А жена тоже имеется. Мы с нею хорошо ладим. И понимаем друг друга без лишних слов. Я на свою жизнь не сетую, Степа! Хотя говорят, что со стороны всегда виднее, я вовремя исправил свою ошибку, — ответил Порва.
— Ты со своей не записался? — спросил Кузьмич.
— А что она гарантирует, та регистрация? Коль жить по-человечьи, так и без нее завсегда обходились. Если ж все с наскоку, и регистрация не удержит. Вон мы со старухой тридцать годов в гражданских связях состояли. И нынче не записались бы, если б не эта квартира. Свой дом под снос ушел. А в новую уже документы стребовали, кем мне бабка приходится. Полюбовницей старуху обозвали. Она дня три ревела от обиды. Ну, отвел я ее в ЗАГС, а там бабы хохочут. Мол, опомнился старый козел. Теперь-то к чему роспись? Пришлось объяснять. Нас записали. Ничего не поменялось с того дня. В гражданском браке был я навроде женатого холостяка. Таким и нынче остался, потому что хочь и старый, но мужик. И верх над собой взять не дозволю, — задрал бороду старый дворник.
— По сути все так живем. Вот в нашем микрорайоне на пальцах одной руки можно посчитать, кто с женой с первого брака живет!
— Ну, хотя бы я! — подал голос Марат Агванян.
Все мужики двора громко расхохотались, вспомнив прошлое человека. Тот уже сам забывать стал, а люди помнили…
— У тебя на голове и других местах волосьев столько не наберется, сколько баб сменил, — заметил Кузьмич.
— Это верно! Любой компьютер заглючило б, — поддержал Свиридов.
— А разве с добра? Вот ты, Женька, навроде смирно с бабой живешь. А на выходные на рыбалку убегаешь с подругой. Видел я, как сажаешь ее в машину на перекрестке.