Жених в наследство
Шрифт:
— Благодарю, Тремир. Спасибо тебе за всё, — Ярон отвёл глаза, скрывая влажный блеск.
— Надеюсь, что ты не потеряешь сознание и не расколотишь бесценные кристаллы своим твёрдым лбом, — грубовато пошутил Тремир, и Ярон был благодарен ему за то, что от этой шутки лопнула пронзительная струна, зазвеневшая между ними, напоминая о прошлом, обо всём, что связывало, о потерях, которые всё ещё причиняли боль.
Ярон спустился в подземные туннели. Зал кристаллов находился неподалёку от главного святилища и представлял собой маленькое помещение, спрятанное за потайной дверью. Ярон приложил руку к тёмному малоприметному
Войти в зал кристаллов мог лишь тот, кто по праву носил княжеский амулет, или же шаманка. Присвоить его невозможно, так как шаманы должны были провести ритуал соединения князя или княгини с кристаллом клана и с амулетом, что они и делали, когда новый князь вступал в свои права.
Дверь медленно отъехала в сторону. Зал кристаллов одновременно являлся сокровищницей, только хранились здесь не деньги, а магические артефакты и заряженные силой кристаллы различного назначения, в основном перемещающие, защитные и боевые. Они находились в ларцах и шкатулках, что стояли вдоль стен зала.
Больше здесь ничего не было, лишь в центре, на возвышении, вытесанном из дикого камня, лежал клановый кристалл — в серебряной оправе покоилось круглое обсидиановое зеркало размером с большое блюдо. Его идеальную черноту нарушали скользящие в тёмной глубине искры — голубоватые, зеленоватые, золотистые, белые, алые, они мерцали, то увеличиваясь, то сжимаясь в неразличимые точки, то меняя цвета.
Вокруг кланового кристалла лежали небольшие, размером всего по два-три сантиметра в диаметре, чуть светящиеся камни разных цветов — с их помощью можно было связаться с главами других кланов, но делалось это только в самом крайнем случае.
Ярон посмотрел на камень воронов — непроницаемо чёрный. Он один был такой. Казалось, что эта чернота тоже светится, хотя как чернота может светиться — непонятно. Вороны… загадочные, наделённые особыми силами, более всех других оборотней и магов имеющие отношение к потустороннему.
Ярон подавил желание взять и сжать их камень. Конечно, очень хотелось бы знать: отзовутся или нет? Но… такая проверка может стоить слишком дорого. Пока что есть надежда, что в самом крайнем случае всё же отзовутся, но если употребить возможность призыва без жизненно острой необходимости, то в другой раз они могут и вовсе не откликнуться.
Ярон сосредоточился на клановом кристалле. Протянул руку, прикрыл глаза, назвал имя:
— Тамила.
Рука ощутила что-то похожее на слабую вибрацию и одновременно — холодное прикосновение. Князь открыл глаза, следя за танцем искр на безупречно гладкой зеркальной поверхности обсидиана. Одна из искр медленно, будто нехотя, приблизилась к его ладони. Она была совсем слабой, Ярон понял, что Тамила уже выбросила бесполезный отныне амулет.
Искра мерцала и дрожала переливаясь из красного в неприятный болотный оттенок зелёного. Злость и жажда мести… Обида и неутолённые амбиции.
— Угасни, — тихо проговорил Ярон, ощущая боль — почти физическую. Ещё ни разу ему не приходилось этого делать. — Ты больше не с нами, ты чужая нам. Угасни.
Искра вспыхнула багровым и исчезла.
Ярон опустил руку и какое-то время стоял, глядя на кристалл, но ничего не видя. Снова взглянул на камень воронов. Они отличаются особой проницательностью. Наверное, глядя на эти искры, их маги могли бы многое сказать, могли бы давно распознать в Тамиле предательницу. А скорее
Новая мысль пронзила Ярона будто раскалённой иглой: что если Тамила боялась воронов и потому… Она вполне могла подменять послания, которые он отправлял воронам! Надо поговорить с посланцами. Но уже сейчас Ярон был почти уверен, что выяснится — управительница была столь заботлива, что каждый раз крутилась вокруг, собирала провизию в дорогу и…
Конечно, ей ничего не стоило обмануть быстроногого Трея, которого Ярон чаще всего отправлял с посланиями. Трей… Добрый, преданный и немного наивный. Он, разумеется, доверял Тамиле и не ждал от неё подвоха. Подделать почерк Ярона и заранее заготовить послание — для Тамилы не могло быть ничего проще. Да, она могла это сделать. Но сделала ли?
Он не узнает, покуда лично не переговорит с воронами. Наплевать на все традиции, которые запрещают князю лично отправляться "на поклон" к другим кланам, не будучи даже приглашённым, и навестить их? Да, скорее всего он так и сделает. Хотя… другие кланы, узнав об этом, расценят подобное поведение князя, как проявление слабости. Есть ещё вариант — послать Тремира. Это нарушит традиции не настолько сильно и уж на Тремира точно можно положиться!
Ярон снова протянул руки к кристаллу, думая о Райяне. Где она сейчас? Всё ли с ней в порядке? Стыд царапнул душу — ему следовало бы в первую очередь беспокоиться о Полине. Конечно, её искры здесь нет, ведь в клан её принять не успели, да и как бы они сделали это, если она светлый оборотень. Если бы брак состоялся, Полина всё равно осталась бы вне клана, связанная с ним только через мужа. Но не потому он сначала вспомнил о волчице…
Наверное, они отправились к Леяне — это логично. Тем более, что Полина светлый оборотень, а Верен — серый. Но Райяна-то нет… Тёмных оборотней не жалуют при дворе княгини Светании. Однако Ярон не мог себя обманывать — не поэтому первой, о ком он вспомнил, была Райяна. Искорка переливавшаяся то золотом, то серебром, то голубизной, то стальным блеском, скользнула к его ладони и будто пригрелась под ней, увеличилась, замерцала нежно.
— Райяна… — прошептал Ярон. — Береги себя.
Он осторожно коснулся кристалла там, где светилась искра Райяны, она ответила особенно яркой вспышкой. Впервые князь подумал: чувствует ли обладатель искры, когда князь видит её в кристалле, когда прикасается? Сейчас он был почти уверен, что Райяна почувствовала. Хотя, скорее всего, не поняла, что это.
Ярон помедлил ещё несколько мгновений, нехотя отвёл ладонь от кристалла, ощущая это как потерю, как разлуку с кем-то дорогим, повернулся, чтобы выйти. Но в дверях стояла Муфра, смотрела на него понимающим взглядом, взглядом, в котором, казалось, отражалась мудрость и печаль веков.
— Где я ошибся? — спросил Ярон, сам удивившись вопросу, который не собирался задавать.
Зато Муфра не удивилась совершенно. И поняла, о чём речь. Не о княжестве, не о сынах Мрака, не о Тамиле. Нет, сейчас не о них. В эту минуту слабости или, может быть, в этот момент предельной честности Ярон хотел понять, почему раз за разом превращается в пустыню сокровенное внутреннее пространство, в котором он стремился находить опору и отраду. Ведь он хотел иметь семью, он был бы верным и заботливым мужем и отцом. Так почему всё рушится или ускользает от него?