Женился по расчёту и попал
Шрифт:
Невероятно вкусно! Надо будет пересмотреть меню завтрака на случай непогоды! В такие дни надо баловать себя вкусностями.
Покончив с бисквитами, я принялась за хрустящий бекон и только после съела весь омлет. Запив все это еще одной чашкой чая, вернулась в постель и легла сверху перины, которая спасала меня ночью от влаги и холода.
– Приказать принести шади?
– Пожалуй да, - ответила я лениво потянувшись.
Вот теперь утро было теплым и добрым.
Пипита быстро отдала страже распоряжения и вернулась к сундукам с одеждой.
– Выбрать
– Хорошо, выбери.
– Смотрите, как вам это платье из тонкой шерсти? Вы давно его не носили, миледи.
Пипита подняла и держала на вытянутых руках золотисто-бежевый наряд, без всякой отделки. Плечи были слишком открытыми для платья призванного согревать. Но та ажурная шаль, в которую я куталась вчера, стоя на балконе, как нельзя кстати подходила к этому скромному наряду.
– А разве пояса здесь не должно быть? – поинтересовалась я, продолжая рассматривать, предложенное Пипитой платье.
Горничная порылась в сундуке и достало оттуда пояс-кушак из покрытой золотистым напылением мягкой бежевой кожи.
– Хорошо, помоги мне одеться.
Платье было невероятно уютным и село по фигуре, чуть расклешаясь книзу. Несмотря на золотистый оттенок оно очень гармонировало с моими пепельными волосами.
– Позвольте? – Пипита взяла щетку и гребень и собралась укладывать мне волосы.
– Возьми несколько прядей по бокам и завяжи их атласной лентой в тон платью. Укладывать не надо. Закончишь оставь меня примерно на час, я хочу выпить шади одна. Мне есть о чем подумать.
Когда служанка ушла я отпила глоточек шади и подошла к двум шкатулкам, что принесла с собой из сокровищницы замка. На одной из низ был выгравирован графский герб Корсальских. На другой – герб маркизата Сатье.
Я открыла сначала первую.
В ней лежала роскошная тиара из белого и желтого золота украшенная мелкими бриллиантами. Острые кончики венчали крупные продолговатые жемчужины. Помимо тиары в шкатулке находилось колье под стать тиаре, вместе комплект составлял великолепную парюру, которая до меня принадлежала моей матери. Это была фамильная драгоценность рода Корсальских, единственная вещь, что графиня Мериан Корсальская смогла уберечь от кредиторов, пришедших требовать возврата долга не вернувшегося из морского путешествия графа – отца Сиенны.
Вещь была невероятно красивой и мне было тяжело оторвать взгляд от драгоценностей о которых я ранее никогда даже не мечтала. Но в то же время внутри меня зрел какой-то протест против этих украшений. Имею ли я право надевать на свадьбу тиару той, что заточена в монастыре? Матери Сиенны вся эта роскошь не принесла счастья и не ляжет ли на меня ее наследство тяжким грузом?
Я отпила еще глоток все еще горячего шади и отодвинув раскрытую шкатулку, взялась за вторую. Открыв крышку, я обнаружила узкую тиару, также усыпанную бриллиантами, посередине тиара расширялась и обрамляла странный овальной формы камень – темно-зеленый, слишком темный для изумруда. Когда на него попадали отблески огня из камина, то казалось, что
Какой необычный! Никогда не видела ничего подобного! Но я была не особым знатоком камней и скорее всего этот камень имел свое название.
Эта тиара хранилась в шкатулке без иных украшений, хотя, судя по размерам ларца, здесь могло бы уместиться такое же колье. Но ничего больше не было. Ни сережек под стать, ни браслета, н-и-ч-е-г-о.
Тиара с необычным темно-зеленым камнем всегда хранилась в замке и ее могли носить лишь женщины рода Сатье. Последней ее владелицей была леди Элоиза - жена моего дядюшки. Что ж и эта чудесная вещица не принесла сачстья своей владелице...
Так кто же я? Корсальская, не имеющая ничего за душой, кроме единственной уцелевшей парюры? Или Сатье – наследница богатого поместья с замком и землями, сокровищами, и загадочного овального камня в фамильной тиаре?
Какую выбрать и надеть в день своей свадьбы?
Глава 17.
Пока я рассматривала тиары и потягивала темный горький напиток, не заметила, как пролетел час и ко мне снова постучалась Пипита. Войдя в комнату, она низко поклонилась, словно мы виделись с ней сегодня впервые. Когда девушка выпрямилась я заметила, что она заметно нервничает и теребит подол накрахмаленного фартука.
– Что случилось? Ты чем-то взволнованна?
– Госпожа, простите, но вам надо встретиться с Грегом, - я вопросительно взглянула на нее после этих слов. – У него есть весточка для вас! От вашей матушки! Простите, что я говорю вам об этом, но сам он не смеет прийти, а вы давно не наведывались в конюшню.
– От моей матушки? И часто она шлет мне письма?
– Я точно не знаю… Раньше вы с ней поддерживали связь через моего брата.
– А почему он не передал весточку с тобой? Ты моя горничная.
– Грег никогда не пользуется посредниками, это очень опасно, миледи. После того случая на охоте… - Пипита запнулась, видно ей тяжело было вспоминать те события, которые коснулись и ее то же. – Когда вы почти лишились памяти и никого вокруг не узнавали, меня отослали сначала на кухню, а потом разжаловали в дворовые. Так вот, когда это произошло все мои веще обыскали, и меня то же…
Пипита густо покраснела. Стало понятно, что горничной Сиенны досталось и теперь я была рада, что вернула её обратно, хотя между нами не возникло особой близости и я не могла ей доверять так же, как прежняя Сиенна.
– Тебя унижали?
Девушка кивнула и в уголках ее глаз появились крупные слезы.
– Если бы у меня тогда что-то нашли запретное, то думаю мы бы с вами больше не разговаривали…
Слезы полились из глаз служанки. Я протянула ей сложенный батистовый платок и положила одну руку на плечо.
– Послушай меня, Пипита, к сожалению, я не чувствую то, что чувствовала раньше к твоему брату, но я ценю его и твою верность. Теперь ты под моей защитой. И Грегу то же ничто не угрожает. Я схожу к нему.