Женитьба дядюшки Жиля
Шрифт:
– Бернард? – удивился племянник. – С ходу и не припомню. Военный? Придворный?
– Даже и не представляю. Его поминал старший, тот самый, что приходил к вам во дворец.
– Видимо, придётся ещё следить и слушать. Кому-то, потому что нам бы с вами прогуляться до Безье, - племянник дотянулся до лежащего в кресле кота и погладил его.
– Какие-то новости? – только ещё не хватало.
– Нет, но хорошо бы присмотреть, не явился ли туда уважаемый Филипп де Безье, и не выбрались ли откуда-нибудь ещё не учтённые люди покойного Антуана. Господин Гро, новый управляющий, связывался со мной сегодня, и рассказывал о каких-то подозрительных
Племянник был прав – со всеми здешними делами как-то подзабыли о том, что за оставшимися в Безье разбойниками нужен глаз да глаз. Некоторым людям если не напоминать, на каком они вообще свете, то они начинают заблуждаться и терять берега. И потом кому-то приходится брать замки штурмом и плавить ворота.
– Завтра с утра? Если прибудете ко мне, то отправимся коротким путём.
– С удовольствием, - племянник не владел ни артефактами порталов, ни короткими путями, но у него хватало разума не отказываться от предлагаемой помощи.
– Увы, я не могу ничего сказать об ужине, - пожал плечами Жиль. – Жакетта сегодня на занятиях у Сен-Реми. Но мы можем послать за пирогами в таверну на площади, они там достаточно приличны.
– Мы можем послать в Пале-Вьевилль, - усмехнулся племянник. – Там только рады будут.
– Не остынет ли? – усомнился Жиль.
– Мы воспользуемся нашим преимуществом – где-то тут должен быть Орельен с его волшебным камнем.
Орельен нашёлся в библиотеке – вместе со своим слугой Ландри, таким же молодым балбесом, они читали книгу, кто бы мог подумать – о телесных трансформациях. То есть о том, как превратить кого-нибудь во что-нибудь. Или – в кого-нибудь другого. Полезное умение, но требующее немалых сил и изрядной концентрации, и если с первым у Орельена проблем не было, то со вторым – очень даже.
Впрочем, услышав предложение Лионеля, они всё равно что учуяли запах тех самых пирогов, подскочили оба и выразили немедленную готовность отправиться за едой – хоть в таверну на площади, хоть в Пале-Вьевилль.
В итоге ужин был собран общими усилиями – из таверны подогнали пироги с курятиной и с капустой, а от сестрицы Катрин – паштет из утки, говяжий бульон с лапшой и зеленью, свежий хлеб, корзинку персиков и варенье из слив. Попутно Орельен забрал Жакетту от наставника – правильно, нечего деве вечером одной по улице бродить. И у них вышел чудесный ужин – племянник рассказывал о том, как госпожа Мадлен с детьми осваивалась в его доме, Жакетта – об интересном случае из практики её наставника Сен-Реми, а Орельен – о том, что нужно для превращения в летучую мышь (и жабу, подсказывала, смеясь, Жакетта, и жабу). В жабу никого не превратили, а Лионель вскоре отбыл домой, пообещав прибыть чуть после рассвета.
Наутро из городского дома попали в Акон, в замке все было, как и раньше – хмуро, сыро и печально. Уже из Акона отправились в Безье, а там и впрямь нужно было появиться, потому что как раз застали остатки местного гарнизона бранящимися с кучкой неизвестных, желавших попасть внутрь под тем предлогом, что их якобы там ждут, и известий от них – ждут вдвойне. Пришлось шугануть пришельцев и стреножить их вожака – потому что стало очень любопытно, каких это известий ожидают, кто и от кого.
Впрочем, вожак оказался хлипким и рассказал всё быстро. Он был связным между покойным Антуаном де Безье и главой еретической армии принцем Маршем, должен был прибыть давно, но – портальной, да и никакой другой магией не владел, вот и припозднился. Новостей он, видимо, тоже не слушал, или не поверил, или принц Марш решил убедиться в случившемся сам – хотя бы при помощи своего лазутчика.
Конечно, это ещё один штрих к портрету покойного Антуана де Безье, но – уже не важно, по большому-то счёту. Еретиков посадили в подвал – до разбирательства, а пару самых на вид безобидных отправили обратно к их командиру, рассказать, что в Безье ловить нечего, кто бы ни стал волей короля следующим графом.
Ночевали в Аконе – там, всё же, было получше, чем в разорённом Безье. Кто бы ни стал следующим графом – ему придётся потрудиться, пока замок станет жилым и приличным, и хорошо, что это будет не Жиль де Роган никоим образом.
А вечером случился ещё один сюрприз. Юный де ла Мотт где-то пропадал, даже к ужину явился не сразу, а потом пришёл и сообщил: с Жилем-де желает переговорить его ещё один племянник и закадычный друг того де ла Мотта Анри де Роган. Да-да, тот самый, с которым спорили из-за Анжелики де Безье, и которому она предпочла Саважа. Более того, помянутый Анри готов либо прибыть в Акон сам, либо же приглашает Жиля навестить Лимей.
Звать в Акон человека, владения которого, по отзывам решительно всех, содержатся в идеальном порядке – не лучшая идея. Поэтому Жиль сказал, что готов навестить племянника в Лимее… например, завтра в обед, если это не нарушит никаких его планов.
Племянник передал через того же де ла Мотта, что – нет, не нарушит, и он будет рад встретиться, наконец, с родичем.
Жиль полночи ворочался с боку на бок, и не постель была тому виной – Жакетта заменила и перину, и подушки, и простыни были свежими. Что же скажет ему племянник, которому он, Жиль, создал множество трудностей без причины и на ровном месте? Не так уж ему на самом деле и нужен Лимей со всеми прилегающими владениями – слишком его много. Лимей не терпит соперников – он был первым и единственным в сердце отца, потом – брата Франсуа, и теперь – племянника Анри, не зря ж Анжелика ушла от него к намного более живому и дерзкому Саважу. Куда ему, Жилю, такой груз? И как теперь разрубить этот узел, ведь он сам призвал его величество в свидетели и судьи?
Из четверых племянников Жиля примечательными, на его взгляд, были двое – Лионель и помянутый Анри. Двое старших, Эжен и Этьен, были просто достойными продолжателями дела своего отца – оба отлично воевали. А вот двое младших…
Лионель, конечно, восхищал особо – он принял тот план судьбы, который предложил ему отец, не воспротивился, не взбунтовался, хотя – в его жизни много ограничений, которые не вдруг обойдёшь, и сжиться с ними можно только тогда, когда – принимаешь сердцем. Племянник принял, и выглядит счастливым человеком – как будто всё, что ему в жизни хочется, у него есть. Недоступное для Жиля умение, он бы не справился.
А второй племянник получил в очень юном возрасте огромные владения – и огромную ответственность. Жиль совершенно не был уверен в том, что живущие на его землях люди прилично к нему относятся. А если точно – знал, что кое-кто и плюёт вслед, и делает знак от сглаза, полагая его проклятым чернокнижником. А племяннику Анри, как он понимал, вслед никто не плюёт, ибо люди его сыты и довольны. И даже когда весной разбойники Антуана де Безье пакостили на его землях, Анри достойно вышел из положения – кому-то помогал с посевами, кому-то – лошадьми и семенами, и чем-то ещё - так рассказывали.