Женитьба дядюшки Жиля
Шрифт:
Госпожа Рокар согласно кивнула и исчезла. Мадлен же опечалилась – ссора с семьёй управляющего не сулила им с девочками ничего хорошего, хоть открыто ей никто, скорее всего, ничего и не скажет. Эх, скорее бы Жанно выздоравливал…
Она выдохнула и оглянулась – гости за время детской склоки разошлись, наверное – виконт де ла Мотт доставил их по домам. Но соседняя с гостиной дверь была приоткрыта, и оттуда донёсся голос Жакетты:
– Мне бы нужно домой за лекарствами. Есть здесь кто-нибудь хоть с какой-нибудь
Ей кто-то что-то ответил, а Мадлен подумала – уж греть-то она может, всё дело, чем стоять у девиц над душой и злиться. Нужно остыть, а за полезным делом это легче, чем просто так.
Она отворила дверь и вошла, и сказала:
– Что нужно делать? Я могу что-нибудь согреть.
И потом только увидела полулежащего на подушках хромого принца. Его нога без чулка и обуви была вытянута на небольшую скамеечку, и Мадлен изумилась – что ж он сделал-то с той ногой, что её так разнесло! И болит, наверное, нешуточно.
– Госпожа Мадлен, я буду вам очень благодарна. Нужно снять приступ, я это сделаю, но мне нужны кое-какие лекарства для примочки, - говорила Жакетта. – А пока нужно немного подержать вот так, - она показала, как обхватить воспалённый сустав. – И греть еле-еле, просто чтобы нога не остывала. И следить, чтобы господин Жиль не вздумал подниматься и бегать.
– Я попробую, - Мадлен невольно улыбнулась, она и вообразить не смогла, как это – она не позволяет принцу что-то делать.
Жакетта принесла из угла кувшин и тазик, полила Мадлен на ладони, потом дала полотенце. И велела сначала погреть свои пальцы, а потом уже браться за пострадавшего.
Мадлен всё выполнила, села на место Жакетты и положила руки, как та показывала. Сустав был горячий.
– Я быстро, - улыбнулась им обоим Жакетта. – Госпожа Мадлен, вы не видели Орельена? Нет? Не страшно, сама сейчас найду, - и выскользнула наружу.
Мадлен сосредоточилась на своих ладонях – еле-еле, как сказано, чтоб не холодно, и особо не греть. На остальные части принца она старалась не смотреть. Ничего же такого, она просто поможет ему – как он ей вчера. И всё.
Жиль проклинал свою неуклюжесть – но ровно до того момента, пока в комнату не зашла госпожа Мадлен и не предложила помощь. Если его дрянная нога вдруг вызывает в ней сочувствие – пусть болит дальше. Он потерпит.
Она же села на место Жакетты, и положила свои тёплые ладони на распухшее сочленение ноги со стопой, как-то там его Жакетта называла, и даже показывала картинку в книге, книгу ей дал её наставник Сен-Реми. Жуткого вида кости, улыбающиеся скелеты и всё в таком духе. Но Жакетте нравилось.
Вообще он обещал сегодня занятие, и госпоже Мадлен, и её девочке. Но понимал, что сейчас никакого занятия изобразить не сможет.
– Госпожа Мадлен, кажется, я не сдержу вчерашнее обещание.
– Вы о чём? – встрепенулась она.
Кажется, он вырвал её из каких-то затягивающих мыслей.
– О наших магических упражнениях.
– Ой, да какие тут упражнения, - кажется, она хотела махнуть рукой, но вспомнила, что нужно держать его ногу. – Что с вами случилось? Вчера и утром такого не было.
Надо же, заметила.
– Неосторожность, - вздохнул он. – Не всегда помню, что нужно смотреть под ноги. Сделался неуклюж.
– Это со всеми бывает, ничего страшного. А что это вообще такое – с ногой? – и смотрит прямо на него.
Сказать – ерунда? Или наоборот, рассказать честно, раз уж он в ней так заинтересован? Наверное, второе. Если испугается и убежит – так тому и быть. Потому что у него такая нога – навсегда. И если ей это окажется неприятно, то – пусть ищет здорового.
– Неделя заключения в темнице, где на полу стояла холодная вода, примерно на ладонь. Плюс некоторое повреждение – именно этой ноги. Кажется, стопа подвернулась, и я не сразу это понял. Вторая не подвернулась, и не так сильно пострадала в итоге.
– И… что привело вас в ту темницу?
Смотрит заинтересованно.
– Как бы вам сказать…
– Если можно – как есть.
– Если как есть – то моя собственная самонадеянность. Чтобы не сказать – глупость. Эта страница моей жизни не красит меня, поверьте, - усмешка вышла какой-то горьковатой.
Ну да и вправду - как есть.
– И… давно это случилось?
– Тому уже четыре года.
– И всё время – вот так? Вам беречься надо! – и смотрит точь-в-точь как Жакетта.
И даже слова какие-то такие Жакетта тоже говорит.
– Я стараюсь, госпожа Мадлен, - Жиль вздохнул. – Я, понимаете ли, хочу ещё жить, долго и по возможности счастливо.
Тоже вздыхает.
– Понимаю, - и переводит взгляд снова на его ногу.
И не просто держит, но будто легко поглаживает кончиками пальцев – или это ему уже просто мерещится?
– Даже если вы и не целитель, госпожа Мадлен, но от ваших касаний становится легче.
– Нет, я не целитель, у нас в роду никогда не было целителей, - покачала она головой. – Ни со стороны матери, ни со стороны отца. Только более или менее сильные стихийники, и – ничего особенного.
– А что вы называете особенным? – заинтересовался он.
– Ну как, тех же целителей, они ведь редки. Даже на всю большую столицу их совсем немного, - она удивлённо посмотрела на него. – Я вот слышала всего о троих – ваша дочь, её наставник и целитель Вьевиллей, да и только.
– Наверное, всё же побольше, - улыбнулся ей Жиль. – А вот с артефакторами вы сталкивались?
– Это те, кто может заколдовать предмет? Только слышала. И не уверена, что отличу артефакт от обычного предмета.