Женившись — не забудьте развестись (сборник)

Радзинский Эдвард Станиславович

ОНА. Федя, я люблю людей скромных.

ОН. Да какое тут хвастовство, если я за эту свою техническую смекалку, можно сказать, «там» очутился.

Взрывы смеха за стеной.

Слышите, слышите, это «Вокруг смеха», точно, да?

ОНА. Иванов ведет… Так он мне нравится… Длинненький такой, симпатичненький. У нас на работе все так его любят. Даже наша сотрудница Розочка… Она тоже со мной спирт оформляет… Так про него сказала: «Вот кому сколько хочешь есть можно. И сладкое… и пирожное – хоть три корзиночки!» Я прервала вас, Федя?

ОН. Просто я хочу, чтобы мы все друг о дружке знали. Вы –

обо мне сначала… А я о вас… Значится, дело было так. Был я, как вы знаете, шулером… И вот, решил сам с этим делом завязать. Раз и навсегда. И начал я тогда новую жизнь. Пошел работать в ЦПКиО на аттракционы. И вот там-то, Аэлита, уважаемая, талант и подвел меня. Аттракционы эти самые сделаны были в ФРГ. Классные машины. Один назывался «Летающие над горами»… Вагончики несутся в воздухе над горами и переворачиваются… А я слежу, значится, за их технической исправностью и заодно клиентов в кабинки подсаживаю и высаживаю – посадчик, называется… Вот тут-то… (Замолчал.)

Хохот, аплодисменты за стеной.

ОНА. Сын Райкина танцует… Так он мне нравится. В отца талант. Вам, наверное, неприятно это рассказывать, Федя? Так? Я ведь неплохой психолог, я чувствую.

ОН. А что ж тут может быть приятного? (Горько.) И вот объявился у нас на аттракционах директор новый – Наливайкин, злой до денег мужик. Вроде вертятся кабины в воздухе, и все дела? Так он додумался грести деньги прямо из воздуха… Билеты у нас были длинные, как этот ведущий «Вокруг смеха». И Наливайкин догадался: билеты разрывал на три части и продавал трем посетителям. Выручка у нас в три раза больше, государство получает ему положенное, а мы две трети кладем в карман.

ОНА. Ну артист! Ужас-то какой! Какие хитрющие люди есть на белом свете!

ОН. Но ведь чтобы так было – аттракционы должны пропускать в три раза больше посетителей, то есть вертеться в три раза быстрее. Понятно, да? И тогда Наливайкин ко мне обратился и меня вовлек. А мне, Аэлита, уважаемая, просто эта задача показалась технически интересной. Думаю: держись, немчура, – и задачу решил! Вот так! И завертелись у нас аттракционы! Такие скорости я выдал – просто хоккей! Мы, посадчики, в поте лица трудимся, только клиент заходит – за шиворот его и в кабину. И понеслось! Потом обратно вынимаешь – клиент в полуобмороке, «ни петь, ни рисовать». Еще бы – такие скорости: тройка, птица-тройка! А кто придумал? Федя… умелец! Но, как говорит Высоцкий: «Сколько веревочке ни виться, а совьешься ты в петлю». Ах, Аэлита, уважаемая, представляю, как противно слушать вам паскудный мой рассказ. Вы – человек высокой честности.

ОНА. Федя!

ОН. Не могу молчать! И теплоту, и сердечность вашу в ту ночь…

ОНА. Сейчас же замолчите!

ОН (перекрикивая). Я всю жизнь мечтал человека встретить! Чтобы судьбу соединить! Да, неказист я, уважаемая. Но мечтатель. И с первого взгляда, точнее – с первого рассказа… полюбил я вас! А в ту ночь новогоднюю…

ОНА. Значит, все-таки бывает: любовь с первого взгляда, да?

ОН. Да! Да! И с первого рассказа – тоже бывает!

ОНА очень долго молчит.

ОНА (после

паузы). А что, если, Федя, я попрошу вас сделать для меня одну вещь…

ОН (пылко). Говорите, уважаемая, я хоть звезду с неба для вас достану.

ОНА. А может, действительно вы и есть принц… (Засмеялась.) Это не очень трудная вещь. Просто мне будет приятно, если вы… ее сделаете. (Уходит в другую комнату, возвращается с деньгами.) Мне надоело, Федя, слушать телевизор сквозь стенку. А я очень люблю телевизор… Я все эти три года на него копила. Но зарплата у меня, сами понимаете… И скопила всего четыреста семьдесят рублей. Я и подумала: на цветной собирать еще долго, куплю пока черно-белый.

ОН. Но я ведь…

ОНА. Я знаю, я верю: вы отдадите. Вот тогда я цветной и куплю: «Рубин» с сенсорным управлением… А этот продам… Логично? Я права?

ОН (неуверенно). Логично.

ОНА. Вы – товарищ с техническими способностями… И вам легко будет выбрать мне хороший телевизор… Ходить недалеко. Они у нас прямо в доме внизу продаются – там магазин «Культтовары»… (Отдает ему деньги.)

ОН (неуверенно). Так, может, мы вдвоем…

ОНА. Нет, Федя, телевизор в дом должен покупать мужчина. Вы согласны?

ОН (держа деньги). Согласный, конечно… Но… но… Аэлита, уважаемая, вы меня еще не так хорошо знаете…

ОНА. Ну почему же? Я все о вас знаю: вы были аферистом. Вы хотите исправиться. Вы мечтатель. Вы новогоднюю ночь провели со мной в моем доме. И вы влюблены в меня с первого рассказа… В общем, я жду вас с нетерпением, Федя…

И ОН уходит. ОНА одна. Молча расхаживает по комнате. Бьют часы: двенадцать.

(Напевает):

Я девчонка косопуза… Эх, у меня косое пузо… (Пританцовывая.) Но хоть пузо на боку – я любого завлеку.

Эх! Эх! (Танцует.)

Часы бьют два. ОНА молча сидит.

Часы бьют три. ОНА молча сидит.

Часы бьют четыре.

И тогда ОНА начинает рыдать.

Потом вдруг подходит к цветку и, зажмурившись, швыряет его в окно. И тотчас – крик за окном. ОНА в ужасе подбегает к окну и выбегает из комнаты. Входит ФЕДЯ.

ОН весь обсыпан землей, в руках у него кусок земли с трочащей геранью, за ним – ОНА с черепками от цветочного горшка.

ОН. Я предупреждал, я невезучий. Если что-нибудь из окна бросить – точно в меня попадешь. Спасибо – по плечу садануло. Всего сантиметр от головы.

ОНА (хватая герань). Милая… Милая… Как я могла! Родная, жива?

ОН. Жива… Только горшок новый прикупить надо…

ОНА (прижимает цветок к сердцу). Дорогая моя… Прости меня… Прости, если сможешь. (Феде.) А вы… как?