Женька-Наоборот
Шрифт:
Еще повезло, что он говорил сипло, не заорал на весь теплоход.
Разберись-ка в этом мальчишке! Недавно, получив двойку за контрольную на второй и третий закон Ньютона, проявил возмутительную беспечность. Да, видно нельзя доверять его безразличию. И вообще… Почему минуту назад он вдруг показался таким славным?
…Смолкла музыка, стали собирать деньги на лимонад. Смуглый, как индус, Костя Юсковец обходил ребят с красной, расшитой золотом тюбетейкой, в которой уже побрякивали монетки.
— Давайте, давайте, — приговаривал он. — Освежимся. Вода в бачке теплая,
Принимая деньги от Тани, Костя сказал:
— Когда вы наконец всыплете вашему Перчихину? Совсем обалдел. Предложили ему по-хорошему вступить в пай, а он загримасничал: «Вы жрали, вы и пить захотели. А мне к чему?»
— Всыплем, — ответила Таня. — За грубость. За все про все. Но пить ему, возможно, и вправду не хочется.
Как только из буфета притащили фруктовую воду, как только разлили ее по бумажным стаканчикам и пересохшие губы ребят коснулись пенистой влаги, на палубе показался молоденький круглолицый матрос. Он строго спросил Валентину Федоровну:
— Где этот ваш шальной? Тот, что расписание нам нарушил?
Глянув туда-сюда, матросик исчез и вскоре притащил упирающегося, отбрыкивающегося Женю:
— А ну, отвечай при товарищах. Почему возле бачка лужа?
— Какая лужа?
— Мокрая. С тебя, дурень, ростом. Давай объяснение: почему кран был открыт?
Валентина Федоровна всполошилась:
— Отвечай, Перчихин! Ты что, воды в рот набрал?
— Именно воды! — подхватил матрос. — Чуть не весь кипяченый запас уничтожил, цельный бачок. Как говорится, жаждою томим…
«Жаждою томим», — подумала Таня и бросила взгляд на Валентину Федоровну. Та стояла с таким виноватым видом, словно она сама забыла завернуть кран. И очень просила матроса поверить, что в их школе — честное слово! — таких безобразий ни с кем никогда не случалось.
— Жаждою томим, — шепнула Таня Алеше. Она уже не помнила о пари, о том, что ей надо кого-то там «увлекать беседой». Она, волнуясь, ждала совета, — Ты понял, что это сигнал бедствия?
— Заунывный свисток?
— Смешного ничего нет. И сними ты свою панаму.
— Ладно, сниму. Все-таки что стряслось?
— Валентина Федоровна была права. Теперь ясно: он врал, уверяя, что вовсе не хочет есть. Вот ты, Алешка, ничего в медицине не смыслишь, а я знаю, какой вред организму наносит длительное голодание. Особенно высшей нервной деятельности.
— Да ты про что? — ошалело спросил Алеша. — Какой вред? Кому?
— Тому, чья нервная деятельность и без того не в порядке.
4. Второе пари
Выпив залпом уже выдохшийся, без единого пузырька, лимонад, кинув за борт бумажный стаканчик, Таня шепчет Алеше:
— Думай!
Алеша думает. Вообще-то он не сторонник Таниной возни с этим дурнем: человек должен сам становиться на ноги. Но сейчас не до спора: голодного накормить надо, и поскорей! Только как?
Размышляя,
Правда, по пустякам она к нему старается не обращаться — ждет серьезного повода. Такого, например, как сейчас. Шутка ли? Всеобщий праздник, и тут же тайные муки голода. Тайные, но теперь, к счастью, разгаданные.
— Думай, Алешка.
— Думаю… Ты же сама сказала: без военной хитрости не обойтись.
Улыбается Алеша тоже не как другие, а как-то по-своему. Сразу светлеет лицо. И не только потому, что приоткрываются ярко-белые зубы, а отчего-то еще… Бывает, что Таня нарочно (тоже военная хитрость!) вызывает улыбку Алеши. Заставит его улыбнуться и смотрит…
А вот сейчас отвела глаза. Потому что совестно. Потому что пошла на поводу у девчонки, которую сама однажды подковырнула: «Таким, как ты, только и жить что при царском режиме». Не человек эта Ирка, а кукла. Особенно это стало заметно, когда в школе ввели совместное обучение.
Девочки, ясное дело, на первых порах сплотились. Еще бы! Класс полон мальчишек; самым страшным почему-то казался рыжий Петька-Подсолнух. А Ира сразу охладела к подругам. Иногда подбежит, зашепчет:
— Не знаю, девчонки, куда деваться?.. За неделю три объяснения в любви! Два устных, одно письменное.
Письменное передавалось из рук в руки. Сбоку жирная клякса, под ней: «Ирка-Касатка, давай дружить». Дружить через «ы» после шипящей.
Сегодня подобная ерунда то и дело всплывает в памяти Тани. Еще бы, чем она сама лучше Иры?! Ее утешает одно: неприятные минуты уже позади. Интерес к пари пропал, даже у главной зачинщицы. Таня спокойно стоит рядом с Алешей, и никому до этого нет дела.
Не надышишься, не налюбуешься, не нарадуешься — вот какой день!
На травянистом откосе, спускающемся к воде, лежит, поблескивает никелем двухколесный велосипед. Таня смеется:
— Погляди, Алешка! Великан обронил очки.
Ее перебил звонкий недобрый голосок Иры. Та подкралась неожиданно, как беда.
— Хватит стараться! Пирожки уже заработаны. — На протянутой ладони лежал сверток в промаслившейся бумажной салфетке. — Поздравляю с победой. Прошу извинить, мясных не достала. В буфете только со сладкой начинкой.
Таня похолодела. Алеша простодушно обрадовался:
— А нам и с повидлом сойдет! Кстати, с чем поздравляешь?
У Тани и вовсе отнялся язык. У Иры он по-прежнему работал бойко:
— Ты яге слышал: с победой! Могу изложить подробности…
В медицине известны случаи, когда надвигающаяся опасность придает человеку гигантские силы. Таня единым махом одолела путь от правого до левого борта, опустилась на пустую скамью и поняла, что несчастней ее нет никого на свете.
Сердце колотится, щеки горят. Они, вероятно, краснее туфель, которые Таня с такой радостью обновляла сегодня утром. Можно ли было предположить, что день окажется таким неудачным, таким ужасным?