Женщина Альфы
Шрифт:
И очень скоро Эмили почувствовала, что этих крошек катастрофически мало для неё — отравленных или нет, всё равно.
Девушка забыла об их разговоре — разве что надеялась, что в этом мире не стало редкостью обучение женщин чтению, — пока однажды варвар не вернулся к ней с листком бумаги в руке.
— Прочти мне это.
Эмили не смогла скрыть своего изумления.
— Ты не можешь прочитать сам?
Хмуро глядя на неё сверху вниз, мужчина-гора поднялся так быстро, что она опрокинула стул от неожиданности, пытаясь убежать.
А если варвар действительно решит ударить её, то она вряд ли выживет.
Мужчина рванул к ней, но только для того, чтобы вырвать листок бумаги и выскочить за дверь, оставив её в полной растерянности и ошеломлённую произошедшим.
В отличие от других вечеров, что они провели вместе, в этот день захватчик не пришёл к ужину. Полуденную трапезу она пропустила, объясняя себе это отсутствием аппетита. Старуха-служанка принесла обед, с грохотом поставив всё на стол. Девушки была уверена, что ей брошен вызов, а той всё сойдёт с рук.
Старуха полностью игнорировала попытки Эмили завязать разговор, пока та не задала единственный неприличный вопрос в адрес женщине.
— Сколько тебе лет?
Девушка попыталась скрыть ликование, когда служанка замерла на пороге.
Та держала в маленькой артритной руке поднос и ключи от комнаты.
Женщина медленно положила ключи в карман платья.
— Зачем тебе это знать? — спросила она, не оборачиваясь.
Эмили пожала плечами.
— Просто любопытно.
Старуха медленно повернулась и уставилась на неё невидящими глазами.
— Я видела взлёты и падения четырех лордов с тех пор, как родилась.
Моя мать до меня видела шестерых, но тогда всё было проще.
— Для меня это не измеритель времени. Сколько это в годах?
Поднос, который она несла, с громким звоном упал на пол. Женщина поспешила поднять его и вернуться в комнату, прежде чем шум привлечёт ненужное внимание. И хотя девушке вдруг захотелось отшатнуться от её резкого приближения, Эмили всё же заставила себя успокоиться.
Старуха подошла так близко, что Эмили почувствовала её зловонное дыхание.
— Кто ты? Откуда ты взялась?
Вопросы были близки к тем, что постоянно задавал ей варвар — хотя допросы стали менее частыми из-за постоянства ответов — и девушка очень хорошо понимала, что всё, что она скажет, дойдёт до его ушей. Но если она собирается сбежать отсюда — а она определённо планировала это сделать — ей необходима любая информация, и быть слишком разборчивой в источнике, особенно поначалу, выглядело глупо.
Эмили рассказала старой женщине всё, что и своему любовнику, наблюдая, как с каждым словом её замутнённые глаза становились всё больше.
Служанка тяжело вздохнула.
— Это целая история.
— Каждое слово — правда.
Следующие слова потрясли
— Не сомневаюсь.
— Нет?
— Говори тише, — хрипло прошептала она. — У стен Водта есть уши, и у этих ушей есть уши. Он знает всё, что происходит здесь на протяжении пятисот миль.
Эмми нахмурилась.
— Кто такой Водт? — спросила она, решив, что это какое-то божество.
Настала очередь старухи смотреть на неё с недоверием.
— Ты не знаешь имени мужчины, с которым связана? Он не только самый свирепый военачальник в округе — он лорд, Тарк — известное графство. Лорд и его свирепые соратники, с которыми он сражается бок о бок, спасли нас всех от скорги — людей, которые будут убивать тебя медленно, в течение нескольких дней, продавая тебя по частям, пока ты умираешь… — её голос затих от ужасающей правды собственных слов. — Снова и снова он оберегал нас, — заявила она с немалой гордостью. — Его отец нашёл это место, обустроил его, охранял, как мог, и теперь его сын делает то же самое.
Эмили подняла бровь.
— Всё это на самом деле ничего не значит для меня.
Старуха засмеялась, но это был скорее сухой кашель, чем смех.
— Возможно, тебя не волнует его статус, но ты не можешь не беспокоиться о мужчине, который погружается в тебя каждую ночь, который наполняет твоё влагалище своим семенем, заставляя тебя извиваться от удовольствия под ним, хочешь ты этого или нет, но он каждый раз надеется, что ты понесёшь его ребёнка.
— Хватит, — решительно перебила девушка. — Я всё знаю о том, что он со мной делает. Мне не нужно пересказывать это с такой жуткой — и отвратительной — точностью, — она перевела взгляд на женщину. — Как получилось, что ты так легко понимаешь и принимаешь то, о чём я говорю, когда он не может? Почему ты не смотришь на меня так, будто я предательница, как это делает он?
Улыбка старухи была почти такой же привлекательной, как у Водта, если это вообще можно было назвать улыбкой.
— Потому что я помню истории, которые мама рассказывала мне в детстве. Я думала, что всё это сказки, но я любила их. Я запомнила каждую из них. Мама была там — мама жила, когда жила и ты. До конца. Она тоже говорила о «годах». И временах года, и танцах, и музыке, и деревьях, и дожде… что бы это ни было… это звучит намного приятнее, чем постоянная борьба за выживание, как у нас сейчас.
— И чем, по её словам, всё закончилось?
— Гуминт (прим. Гуминовые вещества — это природные компоненты, применяемые во многих отраслях промышленности, от красителей до буровых растворов, а также в сельском хозяйстве, где они выступают в качестве стимуляторов роста). Она ругала гуминт. То, что они сделали, изменило всё, даже нас. Мама любила повторять, что они, пытаясь сделать всё лучше, сделали только хуже, — её глаза сузились. — Ты всегда была Омегой, даже раньше?