Женщина его мечты
Шрифт:
Леди Уилмонт печально улыбнулась:
— Я тоже не понимаю, Гордон. — Она захлопнула книгу и протянула ему. — Почему бы вам не взять ее? Вы найдете там много приятного. У меня есть еще один экземпляр.
Гордон подошел к ней и взял книгу.
— Благодарю, миледи. Я непременно почитаю ее.
— Потом расскажете, понравилась ли она вам. Я знаю, что могла бы найти здесь немало интересного для чтения, чтобы занять свои мысли. — Она взяла бокал с полки и вздохнула. — Должна сказать, что, наверное, мое необычное настроение обусловлено усталостью, долгим пребыванием в доме и грозой. Или, может быть, сознанием того, что работа по систематизации документов Чарлза, внесшая определенное разнообразие в мою скучную жизнь, завершена и необычайное приключение закончилось.
Тони насторожился, стараясь понять скрытый смысл ее
— Что значит приключение, мэм?
— Сейчас объясню… — Леди Уилмонт покачала головой. — Я в смятении, Гордон, что в общем-то необычно для меня. Я никогда прежде не находилась в таком состоянии. Порой мне кажется, что я делаю вещи, которые прежде ни за что не позволила бы себе. — Она задумчиво глотнула бренди. — Полагаю, вам известно, что теперь я обладаю значительным состоянием.
— Я знаю, миледи. — Благодаря состоянию семьи Уилмонта и нескольким удачным капиталовложениям Чарлз удивительно богат. Для него ничего не стоило потратить пятьдесят тысяч фунтов на благое или дурное дело.
— Возможно, я воспользуюсь деньгами для путешествий. Я никогда никуда не выезжала, кроме Англии, а мир огромен и может предложить много интересного богатой вдове. Я хотела бы увидеть каналы Венеции и развалины Рима. Ваш лорд Марчант часто путешествовал, Гордон? Он брал вас с собой посмотреть замки, соборы, высочайшие горы и бескрайние океаны? Вы путешествовали на корабле?
— Нет, миледи, — не колеблясь ответил Тони. В действительности ему пришлось побывать во многих местах за долгие годы войны. Он рисковал жизнью, посещая мрачные улочки и пользующиеся дурной репутацией районы Парижа и Марселя, где покупалась и продавалась информация. Он видел поля сражений в Испании и Португалии, а также скрытые убежища партизан и наемников, готовых оказать помощь, оплаченную деньгами или кровью.
После войны, когда военная разведка потеряла актуальность, он стал сотрудником вновь образованного отдела при министерстве иностранных дел, носящего невинное название Департамент внутренних и международных дел. Он служил в единственной в своем роде службе разведки, направленной на защиту национальных интересов страны как от внутренних, так и от внешних угроз. Рядом с такими людьми, как Уилмонт и Мак, кому он доверял свою жизнь в борьбе с Наполеоном.
— Полагаю, завтра будет достаточно времени, чтобы подумать, чем мне следует заняться в дальнейшем. — Леди Уилмонт подошла к письменному столу и засунула аккуратно сложенные документы в большую книгу счетов. — Надеюсь, впереди у меня еще долгая жизнь.
Она держалась со смиренным достоинством, которое глубоко тронуло Тони. Им овладело желание заключить ее в свои объятия и утешить. Сказать, что ее жизнь повернется к лучшему. Убедить, что он, и только он один, способен все исправить. И если его губы коснутся ее губ…
Нет, он, конечно, не мог допустить ничего подобного Не мог обнять и поцеловать эту женщину в губы, ощутив вкус бренди и жар ее тела, прижатого к нему, или почувствовать биение ее сердца у своей груди. Леди Уилмонт — лишь часть его работы и ничего более. Как ни неприятно, но она являлась своеобразной приманкой для противника, затаившегося неизвестно где. И не важно, что он находил ее весьма соблазнительной. Она вдова, бывшая жена его лучшего друга. Мертвый или нет, Уилмонт заслуживал уважительного отношения к его жене со стороны Тони.
И все же, находясь в уютной комнате, когда снаружи бушует гроза, а в ее голубых глазах отражается смирение и покорность судьбе, легко забыть, кто он и зачем находится здесь.
Агент правительства ее величества, представлявшийся пожилым дворецким, имел здесь одну цель — обеспечить защиту леди Уилмонт.
Однако, учитывая, что он не старик и не слуга, спасать ее в настоящее время, наверное, следовало только от него самого.
Глава 4
Делия внезапно проснулась среди ночи и села в постели, тяжело дыша. Сердце ее глухо стучало в груди, кровь шумела в ушах. Окруженная темнотой, она какое-то мгновение не могла понять, где находится и что с ней происходит, испытывая странное волнение.
Она сжала кулаки и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Ей следовало бы уже научиться справляться со своим непонятным, безрассудным чувством, которое сродни страху, заставлявшему ее просыпаться каждую ночь, с тех пор как погиб Чарлз. Каждую
Казалось, ей нечего бояться, кроме одиночества. Возможно, здесь не столько страх, сколько чувство вины, которое не проявлялось днем, но возникало ночью, когда она беззащитна перед ним. Однако определение проблемы не давало никаких рецептов для ее решения.
Нынешняя ночь отличалась от предыдущих. Вместе с замедлением пульса и нормализацией дыхания появилась решимость. И вспыхнул гнев. Резкий, безудержный, неумолимый гнев. Пришло время привести в порядок то, что не имело отношения ни к банковским счетам, ни к векселям, ни к имущественным документам.
Она отбросила одеяло и пересекла свою спальню, которая соединялась со спальней Чарлза через гардеробную. Открыв дверь гардеробной, она, поколебавшись лишь секунду, резким движением распахнула дверь, ведущую в спальню Чарлза.
Гроза кончилась, небо прояснилось, и лунный свет, струящийся через высокие окна, освещал мужскую комнату с дорогой массивной мебелью и тяжелыми шторами из узорчатой ткани, придавая окружающей обстановке серебристо-серые и темно-синие оттенки. Делия не приходила сюда с той ночи, когда разделила с ним постель.
Неистовый гнев увлек ее к середине спальни.
— Хватит, Чарлз. Ты достаточно помучил меня. — Ее слова гулко прозвучали в тишине комнаты. — Я не хочу больше играть в твою игру. Я отдала тебе полгода за одну только ночь. Мой долг оплачен. Ты умер, и я очень сожалею об этом. Но я ни в чем не виновата перед тобой и не хочу постоянно испытывать чувство вины из-за твоей смерти. Я не буду больше казнить себя, потому что между нами не существовало настоящей любви. По-видимому, из нас двоих только я думала, что по крайней мере между нами существует взаимное влечение. Я стала бы для тебя превосходной женой и предприняла бы все зависящее от меня, чтобы нашу совместную жизнь сделать счастливой. — Делия обхватила себя руками и продолжила, глядя в темноту: — Зачем ты женился на мне? Я не требовала и даже не ожидала такого поступка. Я вполне отдавала себе отчет в том, что делаю, когда пришла сюда, в твою постель. Я не глупа и понимала, какие будут последствия, но тем не менее доверилась тебе. Ты пробудил во мне такие чувства, о которых я не подозревала. С тобой я стала совсем другой личностью. — Ее гнев нарастал. — Я обрела уверенность в себе, и, черт побери, Чарлз, во мне проснулась страсть, которая овладела мной не только в твоей постели, но вообще в жизни. С тобой я почувствовала себя так, как никогда прежде, и мне понравилось такое состояние. Мне понравились таинственность, рискованность и недозволенность наших отношений. Мне понравилось принимать собственные решения и выбирать свой путь в жизни, невзирая на запреты и правила приличия. Я чувствовала себя великолепно и сейчас не позволю тебе лишить меня этого чувства. Я не буду больше скромной и сдержанной, как раньше. Никогда! Хотя ты пытался отнять у меня все это, не так ли? Почему? — Она понизила голос. — Когда мы поженились, ты обращался со мной так, будто я не имела для тебя никакого значения, будто тебе на все наплевать. Я не ждала от тебя любви, Чарлз, однако ожидала, — она задумалась, подыскивая подходящие слова, — чего-то иного, кроме вежливой терпимости. Чего-то вроде влечения и желания, которые ты проявлял по отношению ко мне до свадьбы. Яне понимала твоего поведения раньше и не понимаю теперь. Ты пожалел о нашем браке в тот момент, когда мы произнесли клятвы? Ты понял, что совершил ужасную ошибку? Я разонравилась тебе настолько, что ты не мог терпеть моего присутствия? Ты бросил меня?
Делия сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Может, гнев в большей степени, чем чувство вины, не давал ей уснуть каждую ночь?
Она заставила себя говорить более спокойным голосом: — Ты оставил мне огромное состояние, Чарлз, позволяющее вести независимый образ жизни. Мне не надо теперь стремиться выйти замуж за какого-нибудь состоятельного, но смертельно скучного джентльмена. Ты дал мне возможность выбирать, и я тебе очень благодарна. Я оплакиваю тебя, конечно, но не того человека, которого совсем не знала, как я поняла теперь. Я сожалею о том, что не состоялось между нами, и за это, мой неверный муж, я виню тебя. Мы могли бы обрести очень многое вместе и могли бы со временем полюбить друг друга. Ты мне очень нравился, и, думаю, я тоже нравилась тебе.