Женщина из его снов
Шрифт:
– Хорошие вопросы. – Она привстала, изучая в полумраке его лицо. – А ты – это ты?
Этот сон, черт, настоящий кошмар, снова всплыл в его голове. Вместе с отчаянным смущением.
– Я не знаю, кто я или кем был. Это чердак?
– Да. Мы в центральной части особняка. Я проснулась, когда ты встал с кровати и натянул джинсы. Подумала, что ничего такого. Пока не блеснула молния, и я не увидела твои глаза. Они выглядели неправильно, будто ты был в трансе. Я позвала тебя по имени, но ты не ответил. Когда я к тебе прикоснулась, ты толкнул меня обратно на кровать.
– Я толкнул? Господи, Амейра, я сделал тебе больно?
– На кровать, Маквей. Нет. Я пошла за тобой, но ты очень быстрый, и, когда я поняла, что ты направляешься наружу, мне пришлось вернуться за ботинками.
– У тебя мокрые волосы, – заметил он.
– Там дождь. И ветер. Сильный. Не знаю, как я поняла, что ты ушел в главную часть дома. Может быть, почувствовала тебя. Или странным образом вдруг стало понятно, что ты придешь сюда, но наверх я побежала, когда услышала, как хлопнула дверь на чердак.
– Надеюсь, это все проделал я, а не дом.
– Я не думаю, что особняк одержим, но чердак центральной части дома считается местом, где заперли Сару Беллам после того, как объявили сумасшедшей.
– Сумасшедшей и беременной.
– Та-дам!
– Ребенком Эзикиела Блюме.
– Такова малочисленная ветка, связывающая наши фамильные древа.
– Она меня схватила, поставила на колени и принялась угрожать. В первоначальном сне амнезией. Сегодня ночью, возможно, чем-то худшим.
Амейра задумчиво коснулась его запястья.
– Ты так странно дышал, когда я тебя нашла. Я пыталась нащупать у тебя пульс. Ты пытался меня ударить.
– Что?
– Я, конечно, догадывалась, что так будет, поэтому ты промахнулся и упал на пол. Я прыгнула тебе на спину. Маквей, Сара была невысокой женщиной, не выше метра шестидесяти, и, согласно историческим записям, очень стройной.
– Как же она могла силой поставить меня на колени? – Маквей припомнил детали кошмарного сна. – Аннали, – пробормотал он и услышал от Амейры понимающее «А!».
– В этом сне я был девочкой лет семи или восьми. Прятался на чердаке. Сара вытащила из кипящего горшка капающий черный ком и отдала его какому-то мужчине.
– У этого мужчины были длинные черные волосы и лицо полубога?
– Амейра, с точки зрения мужчины или ребенка, это просто парень в балахоне.
– Некоторые говорят… В общем, ладно. Мы отсюда уходим.
Небо разрезала молния. Маквей поднялся, поработал ноющим левым плечом и протянул Амейре руку.
– Я бы выпил немного «вороновой крови». Если у тебя есть какие-нибудь теории, держу пари, что есть, мы можем поговорить о них внизу.
– Насчет вина прекрасная идея, поговорить тоже интересно, но, думаю, между первым и вторым мне бы хотелось чего-то более стимулирующего.
И она положила руку на его полурасстегнутую ширинку. Маквей коротко улыбнулся, почувствовав инстинктивную реакцию тела.
– Побывав несколько минут назад в теле девочки, я более чем счастлив оказаться снова в себе.
Блестя глазами, он поднял Амейру с пола, взяв ее за бедра. Ее длинные ноги обвились вокруг него. Завладев ее губами и чувствуя, как внутри все содрогается от желания, Маквей прижал ее к ближайшей стене и вышвырнул все воспоминания о недавнем кошмаре.
– Давай разберемся. – Устроившись в уютной гостиной Ханны в западном крыле дома, где в камине горел огонь, Амейра пыталась разложить по полочкам все, что он рассказал. – Во сне тебя зовут Аннали. Ты увидел, как Сара дала Хезекайе что-то черное и противное, возможно, магический корень. Когда он ушел, ты услышал, как она заявила, что брат собирается уничтожить брата. Иначе говоря, Хезекайя собирался уничтожить Эзикиела за изнасилование и убийство своей жены Нолы. Ты говоришь, что на самом деле это Сара дала Хезекайе силу стать… злым.
– Сара знала, что Эзикиел предал ее любовь и хотел Нолу.
– Это часть изначального варианта легенды семьи Блюме. Однако много лет назад один из Белламов предположил именно то, что ты сейчас мне рассказываешь. На самом деле «злым» духом была Сара. Это она заставила Хезекайю совершить убийства. Только Нола не умерла, а лишь оказалась в чистилище, а потом пришла к Хезекайе как «добрый» дух.
Маквей сделал большой глоток вина.
– Добрый дух в виде ворона.
– Ворон-Нола сказала человеку-Хезекайе, что может превратить его в ворона. В этом состоянии он должен оставаться до тех пор, пока кто-то, кому суждено умереть, не сумеет обмануть смерть.
– Говорю же, это был кошмар.
– Но сегодня с немного другим подтекстом, через который ты прошел, ходя во сне.
– Возможно, это обстановка. – Маквей обвел взглядом высокий потолок. – Близость к месту, где разворачивалось действие первоначального кошмара.
Погруженная в свои мысли Амейра налила ему еще вина.
– Тем не менее все, что ты сказал, просто фоновая информация к настоящему захватывающему факту.
– В прошлой жизни я был девочкой?
– В прошлой жизни ты был дочерью Нолы. Мне тоже снился сон в ту ночь, когда мы остановились в лагере заклинателей воронов. И там было имя «Аннали». Я знала, что слышала его раньше, получается, действительно слышала. Аннали была дочерью Нолы, которая родилась до того, как Нола встретилась с Хезекайей. Ты был Аннали.
– Только если ты веришь в реинкарнацию, Рыжая. Лично я нет.
– Ты просто не хочешь. Знаешь, а это делает тебя Белламом.
Он долил вина в ее бокал.
– Полагаю, это также делает нас дальними родственниками.
– Да, отдаленными пятьдесят или шестьдесят раз. Скажи мне, ты когда-нибудь испытывал желание наложить заклятие?
– Или полетать на швабре?
– Никто из мужчин рода Белламов не летал на швабре. Я сомневаюсь, что кто-то из них вообще знает, как она выглядит.