Женщина из его снов
Шрифт:
Маквей снова чуть не потерял опору, но сумел ухватиться за толстый столб и удержаться от падения. Перепрыгнул через сломанную планку и опустился на четвереньки на другой стороне. Воющий ветер донес до него крик Сары:
– Это все мое по праву! Ты меня слышишь? Это мое!
– Тебе больше нечего бояться, – спокойно сказал ворон. – Стой неподвижно и знай: та, что хотела увидеть тебя и нас всех хуже, чем мертвыми, никогда не увидит больше ничего, кроме того мира, что сотворила на своем чердаке.
Маквей всматривался, пока не начало двоиться в глазах, наблюдал, не двигаясь, как Сара ступила на мост.
И видел, ужасаясь, как, сделав три шага, она провалилась сквозь доски, злобно ругаясь, но каким-то образом уцепившись за стойку. Ее крики слились с раскатами грома и вырвали Маквея из забытья.
Амейра!
Ее имя отозвалось громом в голове. Шатаясь, словно после трехдневной пьянки, он сфокусировал взгляд на мотеле.
На земле рядом с ним застонал и перевернулся Ар Джей. Увидев кровь на его плече, Маквей понадеялся, что рана не смертельна. И увидел грузовик Лазреса, удаляющийся в направлении старого шоссе.
– Иди, Маквей! – Ар Джей приподнялся на локте. – Я справлюсь. Найди того ублюдка, что это сделал, и пусти в него пулю за меня.
– Не того. Ту. Проверь, если сможешь, дядю. Я за Амейрой. И Йоландой.
Глава 18
Окутанный туманом лес и холмы пролетали мимо, сливаясь в жуткие размытые пятна. Несмотря на ужас, Амейра поняла, куда они направляются. Гора Беллам!
С руками, закованными в наручники за спиной, и щиколотками, связанными грубой пеньковой веревкой, она сумела выгнуться всем телом.
– Что ты сделала с дядей Лазресом?!
Йоланда хихикнула:
– Подсунула ему в молоко транквилизатор. Ар Джей уехал на весь вечер в бар Джо-Два-Пальца. Предателю там нравится.
– Ты считаешь Ар Джея предателем?
– Считаю! Дергайся, сколько влезет. Я украла наручники у Джейка. Ты не скоро из них выберешься. – Йоланда, это безумие. Зачем ты…
– Заткнись. Обожаю приказывать. Особенно тебе. А теперь вываливай. Как ты думаешь, кто принес пауков в ванную Лазреса – я, Джейк или Ларри? – Джейк.
– Ты серьезно? Почему?
– Месть. Когда мы были маленькими, я напугала Джимбо. Не думала, что ты зайдешь так далеко, а у Ларри достаточно своих причуд и заворотов.
– Ну, он ходит голый во сне. И что это доказывает?
– На самом деле он не мстителен, хотя и Беллам, я всегда думала, что Ларри не по себе от всей этой ведьминской истории. Он не обладает никакой силой, но, кажется, верит, что она есть у нас.
– Ты считаешь, Ларри верит, а Джейк нет?
– Джейк слишком презирает женщин, чтобы поверить, что какая-нибудь может причинить ему вред.
– Чушь! Это Джейк подкинул пауков в ванную, не я. И почему это люди думают, что только мужчины могут убивать пистолетами? Яд – оружие женщин. Ладно, может быть, я не застрелила Ханну, но я уделала ее рукояткой «люгера». Один удар, и она так и повалилась! На это много сил не надо. Когда я уговорила ее пойти в главную часть особняка, она уже была на приличном подпитии.
– Ты заставила Ханну с больной ногой туда идти?
– Она не шла, хромала. Падала. Хохотала, как ненормальная. Да ладно тебе, мы же говорим о виски заклинателей воронов. Несколько порций этой бурды, и кто вообще соображает, что у него есть ноги?
– Ты напоила старую женщину, чтобы ее убить?
– Эта старая женщина была запойной алкашкой. Она бухнула полстакана виски в кофе без единого намека с моей стороны. Я бы добавила еще, пока она наливала мне стакан этой гнили из крови ворона, но к тому моменту это было излишне.
Переворачиваясь так, чтобы прислониться к двери, Амейра посмотрела на профиль кузины:
– Можешь назвать меня тупицей, Йоланда, но я все еще не понимаю.
– Ты тупица и дура, дура, дура! И понимание этого делает все мои усилия стоящими!
– «Усилия». Это твой эвфемизм для слова «убийство»? Когда ты сошла с ума?
– Ты такой наивняк! Люди умирают каждый день. Некоторые естественной смертью. Иным помогают. Я поддерживаю второе. И в подтверждение сказанного о женщинах и пистолетах дополню: Ханна не единственная, кому я «помогла». Еще я замочила симпатичного ублюдка с ножом, который выбрал шлюху с бульдожьей челюстью, а не меня. Должна признать, в тот вечер все было слегка размыто, но, думаю, сначала я пустила пулю в нее, а потом уже разделалась с ним. Ты не поверишь, эта сука наставила на меня пистолет как раз в тот момент, когда я наставила на нее свой! Вот тебе и странные совпадения!
Йоланда понятия не имела, кого убила в том переулке. Амейра попыталась высвободить щиколотки.
– Йоланда! Ой! Черт.
– Чуть не откусила язычок, сестренка? Не волнуйся. Ты скоро помрешь. И это уже не будет иметь значения.
– Угу, это я уже поняла. Правда, до сих пор не понимаю за что. Я знаю, ты меня ненавидишь.
– Ненавижу, презираю, наслала на тебя тысячу проклятий, которые, к сожалению, не сработали. Теперь нет смысла что-то скрывать.
– Согласна, мы не дружим. Мне никогда не нравился брат Джейка, но, полагаю, убивать его было бы чересчур. Поэтому мне кажется, ты сделала это по какой-то другой причине, чем ненависть.
– Ну да. – Йоланда снова заерзала ягодицами по сиденью, танцуя и напевая песню «АББА»: – «Деньги, деньги, деньги. Я хочу их, милая. Когда окочурится богатей».
Удивление на секунду затмило все остальные чувства Амейры.
– Так вот ты о чем? Деньги?!
– Деньги богатея. Самого богатого в Лощине и Бухте.
Наконец-то недостающий кусочек головоломки встал на свое место.
– Господи боже мой! Сунитиниб. И эверолимус. Первый стоял чуть дальше на полочке. Он должен был быть выписан раньше.