Женщина-космо

Лера

На торгах было шумно, людно, и замечательно пахло - паленой проводкой, жидкой сваркой, смазкой, в общем - техникой. Я счастливо вздыхала и чувствовала себя, как рыба в воде. Давно я не была на таких больших торгах, уже позабытое ощущение предвкушения праздника накрыло меня с головой, и я совершенно упустила из вида, что со мной капитан, и мы с ним вроде как в контрах. Капитан еле поспевал за мной, а я двигалась по траектории сумасшедшего астероида, то есть, беспорядочно, для постороннего человека.

– Клара, мне кажется, или вы забыли, зачем мы сюда

пришли?
– ненавязчиво мне напоминают о своем присутствии. Я нехотя вынырнула из нутра портативного погрузчика и с неудовольствием и досадой оглядела капитана.

– Я не забыла, сэр. Я составляю объективное мнение о ценовой политике на данном сегменте рынка.
– Сожри и подавись, скотина. Праздник мне портишь.

– И когда вы составите свое мнение?
– сожрал, а я так надеялась, что подавится!

– Уже заканчиваю, сэр.
– Называю номера торговцев и уточняю, что именно и зачем нам нужно. Морда у него каменная, что немного портит настроение. Черт с ним. Пока он покупает то, что нужно для корабля, я покупаю то, что нужно лично мне. Капитан косится с недоумением, но молчит. На корабле я все покупки у него отбираю, добавляю свои, нагружаю 'бегунок'.

– Если вы не возражаете, я займусь этим.
– Киваю на механизмы и коробки с деталями. Я готова даже быть с ним приветливой, если не будет лезть в мой отсек и будет покупать те детали, какие я скажу. И тогда наша букашечка будет летать получше хваленого 'Левиафана'! Капитан рассматривает мое лицо, потом кивает. Я исчезаю быстрее, чем он бы мог передумать, просто ставлю одну ногу на край бегущей платформы, и прибавляю ей скорость. В нашем отсеке почти все - кроме тех, кто остался в городе.

– Мальчики, я привезла нам подарки, - бодро оповещаю всех и спрыгиваю с платформы 'бегунка'.

– Неужели новый капитан расщедрился?
– хмыкает Лори и галантно пихает меня локтем в бок.

– Не поверите, но да. И даже не под пытками, - даю ответный тычок, тянусь к верхней коробке. Меня отодвигают и разгружают 'бегунок' сами, без моей помощи. Я напеваю под нос что-то бодрое и незатейливое, открываю первую коробку. Одобрительный гул, ко мне проталкивается Жерор, жадно выхватывает изоляционный костюм, прикидывает к себе.

– Клархен, я не верю своим глазам, - пищит он. Голос у него очень высокий, а сам Жерор - очень низкий, иначе никак не смог бы работать у себя в отсеке.

– Подарок, Жерор, - нагибаюсь и чмокаю его в макушку.
– Как-никак, а ты отметил второе совершеннолетие!
– подмигиваю ему.

Жерор радостно верещит на своем наречии, ничуть не смущаясь раздевается и влезает в свой новый костюм. Крутится, вертится, просит, чтобы проверили. Мы проверяем и даем разряд по нарастающей - Жерору совершенно все ни по чем, он радостно оскаливает все свои зубы, кожа его синеет совершенно - от радости. Я продолжаю раздавать подарки - самое необходимое, то, без чего работать опасно и просто неудобно. Добираемся и до тех коробок, что купил лично капитан. Тут восторга становится не меньше, потому что спорить со мной капитан не стал, а я не стала жадничать.

– Ребятушки, я думаю, раз нам попался такой толковый и нежадный мужик, то не стоит его разочаровывать.
– Я жую пирог и болтаю ногами - залезла на самый большой ящик.
– Поэтому, буквально после обеда мы принимаемся за работу. Возражения есть?

– Клара, да успеем еще, - немного недовольно говорит Хаарах. Я киваю.

– Хорошо. Ты можешь ничего не делать.
– Методика тоже действует безукоризненно.
– Я твою часть работы сделаю сама.

– Не выдумывай, - бубнит он, уже виновато.

Дружно принимаемся за работу. Я командую парадом, стоя на горе коробок - даже меня не видно из-за нагромождения техники, деталей и прочего барахла, которого с избытком у нас на складе. Работа захватывает меня, и я вполне успешно забываю, что еще неделю назад думала, что жизнь рухнула. Ничего не рушится, ничего. Если дать себе волю, можно зажалеть себя до полного неадекватного состояния. Не спорю, жалеть себя нужно - но в меру, и мера у каждого своя. Я ненавижу раскисать, а уж давать повод себя жалеть - и подавно. Поэтому у меня невыразительная физиономия, хотя удерживать ее на одном месте нелегко.

Ребята уже разбрелись - свою часть работы они сделали, и я милостиво дала добро на отдых. Сама осталась - вся техника и аппаратура требовала настройки, и я была единственная, кто способен сделать это так, как надо. Поэтому я и старшая здесь.

Я медленно продвигалась от края к центру, доводя все настройки до совершенства, соединяя все сложные системы в единый механизм, который будет работать сверхточно, без сбоев. Голос капитана раздался неожиданно и в самый неподходящий момент, когда я бралась за провода.

– Вы работаете круглосуточно?
– С трудом удержав руки и язык, медленно поворачиваюсь, и обнаруживаю его, подпирающим стену.

– А вы?
– вопрос вполне мирный, и я придерживаю язык, который рвется спросить, какого хрена он делает здесь и в такое время.

– Мне было интересно, как долго вы будете тут торчать, и я решил спросить лично.

– Какая честь, - буркнула я себе под нос.
– Я буду тут торчать, пока не настрою все. Потом я буду спать, потом есть, а потом снова работать. Я ответила на ваш вопрос?

– Вполне, - лениво ответил он. Я посчитала, что разговор закончен и вернулась к работе. Стоит, как приклеенный.

– Знаете, почему я вас уволил?

– Потому что сомневались в моей компетентности.
– Думала, мы этот вопрос решили.

– А вы знаете, как именно я сомневался?
– Дурак, что ли?

– Вы знаете, капитан, - я поворачиваюсь, и с досадой на него смотрю.
– Мне не дано слышать мысли других людей, и слава богу! А наш разговор мне и вовсе кажется беспредметным. И повторюсь еще раз - если я вас не устраиваю, как специалист, то скажите мне об этом прямо, и не морочьте мне голову!
– ему удалось вывести меня из себя. И, кажется, именно этого он и добивался, потому что смотрит так... нехорошо.