Женщина, которая легла в кровать на год

Таунсенд Сьюзан

Нанеся макияж, Ева вернулась в постель, собрала простыню — свой разводной мост, — аккуратно сложила и спрятала под подушку. Она гордилась тем, что за пять месяцев ни разу не сошла с Белого пути. Да, она сознавала, что это все выдумка, но все же чувствовала, что если сойдет со спасительной тропки на деревянный пол, то ее захватит бессмысленное вращение — подобное вращению Земли вокруг Солнца.

Преодолев половину лестницы, Александр остановился и крикнул:

— Можно подняться?

— Да! — отозвалась Ева.

Он

остановился в дверях, глядя на Еву, сидящую в постели и красивую как никогда. Она чуточку пополнела, щеки округлились.

— Хорошо выглядишь.

— Что это у тебя под мышкой? — спросила она.

— Картина. Для тебя. Подарок. Повесишь на голую стену перед собой.

— Но мне нравится голая стена, — тихо сказала Ева. — Мне нравится без помех смотреть, как по ней движется свет.

— Я всю задницу отморозил, пока рисовал.

— А я не хочу, чтобы в комнате было что-нибудь, мешающее мне думать.

По правде говоря, Ева просто боялась, что картина ей не понравится. Она сомневалась, сможет ли любить мужчину, чьим искусством не восхищается. Но произнесла лишь:

— Знаешь, а мы ведь еще даже не поздоровались.

— А мне и не нужно слышать твое приветствие, потому что ты всегда со мной и никогда меня не покидаешь.

— Я тебя толком не знаю, — вздохнула Ева, — но постоянно о тебе думаю. Не могу принять картину, но с радостью возьму пузырчатую пленку.

Александр не рассчитывал на такой поворот. Он надеялся, что Ева обрадуется подарку, особенно когда увидит крошечную фигурку на гребне холма. Воображал, как Ева бросится ему в объятия, они поцелуются, он возьмет в ладони ее груди, она нежно погладит его живот. В какой-то момент они заберутся под одеяло и примутся вплотную исследовать тела друг друга.

Но он никак не ожидал, что, явившись с подарком, будет сидеть на краешке кровати и щелкать пузырьки на упаковке. Пока они на пару сосредоточенно хлопали пузырьки, Александр сказал:

— Тебе нужен привратник. Разумный и способный решать, кого пускать в дом, а кого не пускать.

— Вроде Цербера, — кивнула она, — трехглавого пса, охранявшего вход в пещеру, где жил кто-то важный — не помню кто. Там что-то было про гранатовые зернышки, но нет… не помню.

Внизу раздался дверной звонок. Ева замерла.

— Пойду погляжу, — подхватился Александр.

Он ушел, а Ева задумалась о дне, когда впервые услышала о псе Цербере.

Она сидела в классе, по окнам барабанил дождь. Ева волновалась, потому что снова забыла ручку, а в любой момент могла начаться диктовка. Миссис Холмс, учительница английского, рассказывала тридцати шести девочкам о древней истории.

Ева слышала исходящий от учительницы запах — смесь духов «Вечер в Париже» и мази от простуды.

В дверях снова появился Александр.

— Внизу женщина, прочитала о тебе в интернете и очень хочет тебя увидеть.

— А я очень не хочу видеть ее, — рявкнула Ева.

— Ее дочь ушла из дома три недели назад и пропала.

— Но зачем она явилась ко мне? Я же не встаю с кровати?

— Она уверена, что ты сможешь ей помочь, — сказал Александр. — Приехала сюда аж из Шеффилда. Девочку зовут Эмбер, ей тринадцать…

— Зря ты назвал ее имя и возраст, — перебила Ева. — Теперь я никак не выкину этого ребенка из головы.

— Это значит «да», так? — спросил Александр.

Глава 49

Безутешная Джейд, мать тринадцатилетней Эмбер, не позволяла себе принимать ванну, душ, мыть голову и переодеваться со дня исчезновения дочери. Одета она была в некогда нежно-розовый, а теперь посеревший от грязи спортивный костюм, который был на ней в день исчезновения Эмбер.

— Моя Эмбер счастливая и веселая девочка. Обычно я сама отвозила ее в школу, но тем утром мы проспали и я не успела одеться. Не хватило времени, даже чтобы собрать для нее коробку с ланчем. Я решила, что отвезу обед в школу попозже. Эмбер ведь не похитили, правда?.. Она же совсем не красавица. И кость широкая. И волосы жуткие. А на зубах скобка. Ее ведь не похитили… извращенцы же в основном западают на девочек посимпатичнее, да?

Ева кивнула и мягко спросила:

— Когда вы в последний раз спали?

— О, я не вправе спать, принимать душ и мыть голову, пока Эмбер не вернется домой. Ночь напролет лежу на диване с включенным телевизором и слушаю канал «Скай ньюс» — вдруг о ней что-то скажут. Мать винит меня. Муж винит меня. Я сама виню себя. Вы знаете, где моя Эмбер, Ева?

— Нет, не знаю, — покачала головой Ева. — Ложитесь-ка сюда.

Когда Александр принес Еве и Джейд чай, то нашел обеих женщин крепко спящими рядышком. Его пронзил укол ревности — Джейд заняла его место. Он попятился к выходу, но Ева услышала, как скрипнула половица, и открыла глаза.

Увидев его, она осторожно скользнула к краю кровати и села, свесив ноги.

Александр заметил, что ногти пора бы подстричь. Розовый лак почти полностью облез. Без лишних слов он вытащил швейцарский складной нож, который когда-то подарила ему жена. Помимо лезвий в этом хитроумном устройстве имелось еще множество инструментов, и оно прилично оттягивало карман, но Александр всегда держал его под рукой. Он взял правую ногу Евы, положил себе на колено и прошептал:

— Милые ножки, но ногти как у грязнули.

Ева улыбнулась.

Джейд спала. Ева надеялась, что гостье снится Эмбер и что во сне они снова вместе и снова счастливы.

Когда ногти Евы были аккуратно подстрижены, Александр сложил кусачки, задвинул их на место и вытащил следующий инструмент — небольшую пилку.

Ева тихо рассмеялась, когда он начал водить пилкой по кромке ногтя.

— Думаешь, Иисус был первым мастером по педикюру?

— Первым, кому удалось прославиться, — усмехнулся Александр.

— А нынче есть звездные педикюрши?