Женщина, которую я бросил
Шрифт:
– Я тоже. Что делать?
– Не идти же домой! Зря, что ли, билеты покупали?
Марико огорченно взглянула на меня.
– Мне так хотелось посмотреть этот фильм.
– Через пятнадцать минут у тебя будет место.
– Не может быть!
– А если может? Что я за это получу?
– Все что пожелаешь, - засмеялась она.
Это означало, что она угостит меня чаем с дорогими конфетами.
Я потянул ее за руку, поближе к экрану. Там было меньше народу.
– Отсюда тоже ничего не видно!
– А ты
Наступая на ноги и работая локтями, я пошел по рядам. Мне сразу же повезло. С крайнего места поднялся мужчина, я кинулся туда и успел положить газету на пустое сиденье. Потом дал знак Марико.
– Какой нахал, - услышал я у себя за спиной. Но я успел положить газету, и, значит, место было мое. Ведь и в жизни так: прозевал - пеняй на себя, побеждает более ловкий.
– Вот видишь, не прошло и десяти минут, - шепнул я, когда Марико заняла место.
– Удивительно!
– А ты не забыла о своем обещании? Обещания надо выполнять.
Происходящее на экране меня не интересовало, меня не трогала любовь врача к замужней женщине. Я сидел и думал: «Почему влюбленные европейцы разводят такие церемонии? Приглашают женщину в ресторан, ухаживают за ней, как слуги: помогают снимать и надевать пальто, подносят огонь к сигарете... Разве не может быть любви без всего этого? У нас, японцев, куда проще».
Выйдя из кино на темную улицу, я незамедлительно начал атаку:
– Ты понимаешь, Марико, что место мне удалось найти с большим трудом?
– Иначе говоря, ты рассчитываешь на мою благодарность?
– Да, ведь ты обещала сделать все, что я пожелаю.
– Обещала - значит, выполню. Хочешь шоколадку?
– Зачем она мне? Я хочу тебя поцеловать, - последние слова я отчеканил.
Марико удивленно посмотрела на меня и, переведя взгляд на витрину, прошептала:
– Посмотри, какие туфли!
– Я жду ответа, Марико.
Марико молчала.
Но задуманное я довожу до конца. Мы сели в электричку. Я стал нашептывать в такт стуку колес:
– Жил-был на свете несчастный мужчина... Он влюбился в одну девчонку, для которой в кинотеатре нашел место.
Электричка набирала скорость.
– Но девушка не обращала на него никакого внимания...
Я старался держать такт.
– Он страдал...
Я легонько обнял Марико. Люди в вагоне ехали усталые: кто дремал, кто читал вечерние газеты. На нас никто не обращал внимания.
– Ты бы могла его полюбить?
Марико отвернулась и единым росчерком вывела на потном стекле: «Yes». Так реактивный самолет выводит в небе круги.
Электричка летела над улицей Сибуя. Переливались разноцветные огни кинотеатра, а за кинотеатром царил такой мрак, словно там был конец света. За этим кинотеатром находилась маленькая гостиница, в которой я впервые обладал женщиной. Залитая светом неоновых реклам Сибуя и рядом темный печальный уголок. На мгновение передо мной возникло доброе и глупое лицо Мицу. Странное чувство какой-то потери охватило меня. Что-то подобное я испытал в турецкой бане, когда, счастливый от любви и успехов на службе, вдруг увидел крестик, который Мицу оставила для меня, а сама куда-то исчезла.
Электричка остановилась на станции Сибуя. Несколько человек вышло, несколько вошло; вагон был по-прежнему полон, и у вошедших был такой же усталый и мрачный вид, как и у всех пассажиров. Дверь вагона захлопнулась, и передо мной вновь возникло лицо Мицу, теперь уже растерянное, с каким она бежала за электричкой.
– Ёсиока-сан, - прижавшись ко мне, шептала Марико.
– Что ты за человек, Ёсиока-сан? Ни с того ни с сего вдруг стал мрачный. Что с тобой? Почему ты молчишь?
– Так просто.
– Иногда ты бываешь таким грустным.
– Ты шутишь! Терпеть не могу сантиментов.
***
Мы думали, что никто не знает о наших отношениях. Увы! Только директор и управляющий ничего не подозревали. Конечно, первыми обо всем догадались девушки. Теперь я часто ловил на себе иронические и завистливые взгляды. Однажды во время перерыва, проходя мимо оживленно болтавшей группы служащих, я заметил, что при моем приближении разговор смолк. Разумеется, говорили обо мне. И потом в умывальной, в коридоре, под окнами и за дверями конторы я не раз слышал:
– Они уже целовались...
– Конечно...
– Я сама видела, как...
Иногда они перекидывались многозначительными шуточками и в моем присутствии, хихикая и с интересом поглядывая на меня.
«Ну погодите, - думал я.
– Если вы так, я заставлю вас заткнуться»
И я принялся демонстрировать, как мы с Марико любим друг друга. Некоторые растерялись, но я заставил их привыкнуть к нашим нежностям. К тому же Марико была родственница директора, и с нами не стоило портить отношения. Так или иначе, сплетни и смешки вскоре прекратились, но служащие по-прежнему не спускали с нас любопытных взглядов.
Если бы они знали, что я еще ни разу не поцеловал Марико!
Может быть, потому что уважал ее? Наверное. А впрочем, не знаю. С Мицу все было куда проще. Я считал, что она ниже меня, и поэтому, соблазняя ее, не чувствовал никаких угрызений совести.
Марико была девушкой из другого мира. От нее зависела моя карьера. И я боялся потерять ее доверие. В сложившейся ситуации это означало стать посмешищем сослуживцев, а значит, впасть в немилость у начальства.
Но ведь я был молод и полон сил. Женщина мне была необходима. Когда я шел рядом с Марико, я еле сдерживал желание прикоснуться к ней или прижаться лицом к ее лицу. Когда в чайной ее колено касалось моего, я чувствовал, как меня охватывает дрожь. В трамвае, когда Марико вдруг прислонялась ко мне, я с трепетом вдыхал запах ее волос, ощущал упругую грудь.