Женщина на грани...
Шрифт:
— Не надо из меня дуру делать, я не вчера родилась, любимый, — ограничилась я сдержанным выражением чувств, от всей души надеясь, что так оно и есть на самом деле.
— Блин, вот так вот всегда, в кои-то веки сделаешь доброе дело, скажешь что-нибудь искренне, от всего сердца, а потом не знаешь, как и быть, чтоб тебе поверили, — начал рвать на себе рубашку Альберто.
Раз оправдывается — значит, врет, мелькнуло у меня в голове.
— Поэтому лучше не врать никогда, красавчик.
— Да ладно тебе, подружка, забудем все, тем более что и не было ничего. Давай серьезно: знаешь,
— Это ты сводишь меня с ума своими обманами, — сказала я самую заштампованную фразу в мире, потому что ничего другого в этот момент в моей голове просто не нашлось.
— Ну вот видишь, ты уже со мной больше не ссоришься! Так я заеду к тебе? Скажи только слово, и Альбертик уже вылетает из дому.
— Не надо. Уже поздно.
— Договорились, красавица, тогда до завтра. Я позвоню тебе, и мы встретимся.
— Встретимся-встретимся.
— Сладких снов, моя птичка, со мной и с ангелочками!
— Еще посмотрим. Прощай.
6
В полдень моя секретарша вошла ко мне в кабинет с огромным букетом желтых роз:
— Вот! Только посмотрите, какое чудо, прямо на зависть, просто загляденье! Только что курьер принес.
Захлопывая за собой дверь, она улыбнулась мне понимающе. Я достала из обертки записку: «Прости меня, я был дурак. Это больше не повторится. Люблю тебя. Альберто». Я порвала карточку на мелкие клочки и выбросила в ведро для бумаг. Букет я отнесла секретарше:
— Возьмите, пожалуйста, цветы и поставьте в зале заседаний.
— Но вы ведь их заберете потом, да?
Секретарша была явно расположена посплетничать, а мне наоборот, как никогда, не хотелось вдаваться в подробности.
— Не беспокойтесь, я заберу их после работы. Спасибо.
В обеденный перерыв мне позвонил Альберто:
— Ты получила букет?
— Да. Большое спасибо.
— Так я прощен?
— Цветами тебе не отделаться, — парировала я без дальнейших уточнений.
— Дело прошлое, женщина! Я весь твой, — засмеялся он, как самодовольный петух, потоптавший самую большую курицу на птичьем дворе. — Значит, до вечера?
— Нет. Давай лучше сходим куда-нибудь, надоело сидеть взаперти. Как тебе кафе «Руис»? Ты помнишь, где это?
— Напомни.
— В Маласанье. Мы там с тобой несколько раз пили виски из ледяных стаканчиков.
— А, ну да, помню, конечно. Во сколько, королева?
— В девять.
Я сделала вид, что не расслышала своего нового титула. Так вот как мы теперь называемся!
В шестом часу я заперлась в своем кабинете и набрала незнакомый телефонный номер. Сердце колотилось как сумасшедшее. Гудок. Низкий, немного сиплый женский голос ответил мне.
— Вечер добрый! Розу Альварес будьте любезны.
— Это я.
— Привет, Роза, мы познакомились с тобой несколько дней назад в ванной у Альберто, помнишь?
Гробовая тишина. Роза, естественно, размышляла, что лучше сделать, бросить трубку сразу или все-таки поговорить со мной. Выждав необходимое время, чтобы дать ей опомниться, я продолжила:
— Послушай, я совершенно ничего не имею против тебя. Как раз наоборот. Я хочу извиниться перед тобой. Тогда, несколько дней назад, в пылу страстей, как говорится, я прихватила с собой одну твою вещь. Но, с другой стороны, я думаю, ты уже догадалась, что Альберто обманывал тебя так же, как и меня. Если ты не против, мы могли бы встретиться и переговорить об этом. По крайней мере, я верну тебе ежедневник, и мы проясним наши отношения раз и навсегда.
— Идет. Когда и где мы можем встретиться?
Не без внутреннего удовлетворения я отметила, что мое неожиданное предложение удивило ее, можно сказать, она даже была растеряна. Ясно как день, что я застала ее врасплох.
— В семь в кафе «Руис», подойдет? Это на улице Руис, по правую руку, если стоять лицом к площади Второго мая. Ты найдешь без труда.
— Я буду. Спасибо за приглашение.
— И тебе спасибо, Роза. — Я повесила трубку.
Я подъехала к кафе «Руис» где-то без четверти семь. Зал был пуст. Я выбрала дальний столик, почти у задней стены, но откуда был прекрасно виден вход. Официант тут же принес мне легкий коктейль. Роза оказалась пунктуальной. Пришла вовремя. Мы поздоровались. Она заказала пиво. Я вернула ей ежедневник. Я была с ней вежлива и мягка. Уже через десять минут она расслабилась, и я поняла, что общий язык найден. Предстоящие часы мы решили посвятить Альберто. Нам предстояло по очереди делать открытия. Как и предполагалось, он вешал лапшу на уши нам обеим. Когда он проводил выходные со мной, для нее это означало: «Я должен отвезти маму на Куэнку». Когда он проводил выходные с ней, для меня это звучало как: «Мы с пацанами идем на Корунью, там будет матч нашей лиги». К девяти дело было сделано, мы болтали с ней, как близкие подруги. Роза оказалась очень приятной женщиной, из тех, которых вечно обманывают и используют все кому не лень. За вечер мы выпотрошили Альберто как следует и теперь заканчивали с подробностями Страстной недели.
— Обычно мы всегда оставались у него, потому что у меня родители очень строгие. Я уже достаточно взрослая, чтобы встречаться с парнем, я знаю это, но домой по-прежнему привести никого не могу. Родители ни за что не позволят.
— А что вы делали после того, как я ушла?
— Ничего. Приняли душ, вместе естественно. А дальше сама понимаешь. — При этих словах Роза застенчиво улыбнулась. — Потом мы вышли погулять вместе с Монтсо и по дороге прихватили еще одного его дружка. Так и проболтали всю ночь о футболе.
— А праздники вы тоже провели у него дома?
— Нет, мы поехали в Куэнку, как и было запланировано. Сели на машину с утра и уехали. Так что Пасху мы встречали с его матерью, всей семьей.
Эти слова ударили меня, словно ножом в сердце. Они ранили меня в самую душу. Но пришлось проглотить их и утереться — бедная женщина была тут совершенно ни при чем, это было очевидно.
— А что он тебе сказал, когда я ушла? Ты его ни о чем не спросила?
— Почему же, спросила, конечно. Монтсо сказал, что ты его девушка. Ты же знаешь Монтсо, ему соврать — раз плюнуть…