Женщина не моих снов
Шрифт:
– Хотя бы на меня. Если этого не делает мой муж, то почему бы моему бывшему любовнику не посмотреть на меня так, как он смотрел раньше?
Я отставил тарелку в сторону и сложил салфетку перед собой.– Я всегда так на тебя смотрю, Надья. И поэтому я предпочитаю не касаться этой темы.
– Лучше молчать и делать вид, что ничего не происходит. – Она покачала головой. – У вас, мужчин, в крови два страха – это страх одиночества и страх приобрести зависимость от женщины. Вот так и мечетесь постоянно. Не знаете, чего хотите.
–
– Я хочу чуть-чуть тепла. И еще я хочу отвлечься, Брайан. Отвлечься от всей этой ерунды, которая на меня свалилась.
– В таких случаях я иду в бар или ночной клуб и сплю с незнакомыми женщинами.
– А почему я не могу выбрать для этой цели знакомого мужчину?
– Можешь. Но ты обратилась не по адресу.
Надья обиженно поджала губы.– Какой ты скучный! Налей-ка мне еще коньяка.
– Может, хватит? Я хочу, чтобы ты вернулась домой в нормальном состоянии.
– Пара рюмок погоды не сделает.
Я потянулся за бутылкой, но Надья ловко перехватила ее одной рукой, а второй сжала мои пальцы.
– Приятно? – спросила она, глядя мне в глаза.
– Разумеется.
– За это я тебя люблю – ты не умеешь врать.
– А своего мужа ты любишь?
– Конечно, люблю. Иначе я давно бы развелась.
Официант забрал полную пепельницу, заменив ее чистой.– Желаете добавить что-то к заказу, сэр? – спросил он меня.
– Нет, благодарю. Когда нам что-то понадобится, мы позовем вас.
Официант кивнул, и, поправив висевшее на сгибе локтя полотенце, удалился.
– Ты боишься меня, Брайан? – снова заговорила Надья, поднимая глаза.
– Мы обговорили все давным-давно. Мне дорога ты, и мне дорог Рэй. У меня не так много друзей, чтобы разрушить все из-за мимолетного желания.
– Ты ведешь себя хуже ребенка. У тебя много глупых принципов. И еще больше страхов.
– Я ничего не боюсь.
– Кроме той женщины, которая не желает выходить у тебя из головы.
– Что ты во мне нашла, Надья? Посмотри на меня. Что у меня есть? Деньги? А разве у Рэя нет денег? Может, я умнее, красивее? Это относительно. Я живу в своем мире. У меня нет жизни. Все те слова, которые я тебе тогда говорил – это пустой для этого мира звук. Я никогда не увижу в тебе того, что в тебе видит Рэй. И никогда не дам тебе того, что он дает тебе. Я другой. Понимаешь?
– Давай уйдем отсюда. Тут шумно. Много людей. – Она снова протянула руку, и я коснулся ее пальцев. – Мне нравится твой мир. Полное отсутствие якорей. Тебя ничто не держит. Ты постоянно в движении, не нуждаешься в том, чтобы цепляться за что-то. И при этом умеешь выжимать из момента все, что можно.
– Ты сама не понимаешь, что говоришь.
– Люди редко понимают то, что они говорят. Они зачастую живут и не задумываются о том, зачем они это делают. Но ты не такой. И это хорошо.
Я оставил под одной из рюмок несколько банкнот, и мы покинули ресторан.– Ты замужем, а у меня есть женщина, – заговорил я, когда мы выехали на ярко освещенные улицы. – Тогда почему же я не чувствую ничего, кроме…
– Иногда желание не сходится с чувствами. Нам ли не знать.
… Мы сняли номер в крошечном отеле, оплатили его на несколько часов, купили бутылку дорогого шампанского – она совсем не вписывалась в простенький интерьер – и вернулись в прошлое. Возвращение оказалось приятным. Я ожидал чувства вины, ощущения опустошенности, но ничего подобного не испытал. Мы просто наслаждались друг другом – медленно, неспеша, как давние любовники, которые знают, что нужно друг другу. Надья, жадная до чувственных наслаждений в любой форме, не изменила себе и в этот раз, и я не остался в долгу. Именно это мы нашли друг в друге тогда (вероятно, прочитали по глазам) – желание заниматься любовью в любом месте, в любое время и в любом состоянии. Надья могла приехать ко мне в три часа ночи, и получила бы то, что хотела. Но прошлое никто из нас вернуть не желал. Нам было хорошо с мыслями о нем и с осознанием того, что в полной мере его не вернуть никогда.
… Шампанское осталось почти нетронутым. Мы выпили по бокалу, но поняли, что слишком измучены. Засыпать не хотелось – я намеревался отвезти Надью домой до рассвета, да и мне следовало вернуться домой и отдохнуть.
– Ты совсем не изменился, – сообщила мне Надья, поднимая с ковра мои сигареты. – Подумать только, насколько мозги мужчины могут быть повернуты на сексе. Тебе хватает твоей женщины?
– Нет. Но я слишком много работаю.
– Почему бы тебе не завести служебный роман? Держу пари, у тебя очаровательная секретарша.
– Она замужем. Кроме того, есть что-то гадкое в служебных романах. Мои коллеги и так судачат обо мне.
– Это дело, – кивнула Надья. – Нет ничего более противного, чем разговоры за спиной. Может, завидуют? В университете все женщины кусали локти, когда я завела роман с профессором. Но какой мужчина, Брайан! Какой ум, какая харизма, какой шарм! Какая туалетная вода, какой стиль, какие манеры! А какой любовник! Я думала, такие экземпляры уже перевелись. Я даже перестала общаться с некоторыми мужчинами. Ах, кстати. – Надья достала из сумочки сотовый телефон и открыла телефонную книгу. – Вот, смотри, – позвала она меня жестом. – С этим я общаться не буду – трахается хорошо, но непроходимо туп. И одевается безвкусно. С этим, пожалуй, тоже… скучен до невозможности. Этого я оставлю – творческий человек, художник, чрезвычайно тонка натура. Мне с ним очень интересно! Ну, а этот неприкосновенен. Прямо-таки скорая сексуальная помощь. Когда я звоню ему и прошу угадать, где сейчас мои пальчики – прилетает тут же. Рекорд – десять минут. Вот, а этот – музыкант. Играет божественно. Посвящает мне песни. Женат. Сотру, пожалуй. В последнее время меня не возбуждают женатые мужчины.
Надья спрятала телефон и откинулась на подушки. Она замерла в мертво-холодном свете луны, и я только сейчас разглядел на внутренней стороне ее бедра небольшого крылатого змея.
– Когда ты успела сделать татуировку?
– Не разглядел? Ах, какой невнимательный! Ну немудрено, ты был очень занят.
– Рэй тебя не убил?
– Ему понравилось. Смотрю, и тебе тоже нравится. – Она поманила меня пальцем. – Иди ко мне. Так уж и быть, я позволю тебе разглядеть ее поближе.