Женщина-призрак
Шрифт:
Она прижалась лбом к его груди.
— Ты говорил мне это! Разве я не видела твоего лица, когда бездомная собака встретилась нам по дороге? Когда ломовая лошадь у тротуара… О, сейчас не время говорить об этом, но почему ты не допускаешь, что я люблю тебя? Ты же не думаешь, что это только потому, что ты красивый? Или такой умный? Или такой важный? — Он улыбнулся и погладил ее по голове. Когда он кончил гладить ее, она подняла голову, — Я люблю в тебе то, что у тебя внутри, то, чего не видит никто, кроме меня. В тебе так много доброты, ты такой человек…
Он заглянул в ее глаза. Они были мокры.
— Не надо так говорить, — тихо сказал он. — Я не стою того.
— Я сама знаю цену всему, и не стоит меня переубеждать. — Она покосилась на дверь и нахмурилась. — А как они? Что они думают?
— Я думаю — пятьдесят на пятьдесят. За и против. По как они нашли тебя?..
— Твоя записка была там. Я не хотела лечь спать, не узнав, как твои дела, и позвонила сюда около одиннадцати. Они уже были здесь и послали ко мне человека. С тех пор он все время был со мной.
— И они всю ночь не давали тебе спать?!
— Я не могла бы уснуть, зная, что у тебя неприятности. — Она провела пальцем по его лицу. — Это единственное, что имеет для меня значение. Все другое неважно. Они должны найти того, кто это сделал… Как много ты им сказал?
— Ты имеешь в виду нас? Ничего. Я хотел, чтобы ты была в стороне от этого дела.
— Возможно, это и послужило для них зацепкой. Они могли почувствовать, что ты что-то от них скрываешь. Не думаешь ли ты, что лучше все им рассказать, в том числе и про нас? Нам нечего ни стыдиться, ни бояться. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее все кончится. А они, видимо, уже по моему поведению догадались, что у нас достаточно близкие отношения…
Она замолчала. Барчесс снова был в комнате. Он с симпатией взглянул на них, а когда вслед за ним в комнату вошли двое других, Гендерсон заметил, что один из них подмигнул ему.
— Внизу у нас есть машина, мисс Ричман, она отвезет вас домой.
Гендерсон шагнул к нему.
— Послушайте, вы можете держать мисс Ричман подальше от этого дела? Это несправедливо, она действительно ничего…
— Это целиком зависит от вас, — ответил Барчесс. — Мы привезли ее сюда только для того, чтобы напомнить вам…
— Все, что я знал, все, что мог, я вам сказал. Не стоит трепать ее имя в газетах.
— Нам нужна правда.
— Я вам ее сказал. — Он повернулся к ней. — Иди, Кэрол. Спи спокойно и ни о чем не думай. Скоро все будет в порядке.
Она при всех поцеловала его.
— Ты сообщишь мне о себе? Как только ты сумеешь, ты должен сообщить мне о себе. Хорошо?
Барчесс проводил ее до двери и крикнул кому-то:
— Скажите Тьерни, чтобы о ней никто ничего не знал! Ни имени, ни возраста, ни малейшей информации!
— Спасибо, — сердечно сказал Гендерсон, когда Барчесс вернулся обратно. — Вы — настоящий человек.
Детектив внимательно посмотрел на него. Затем сел, достал записную книжку, перелистал ее.
— Начнем? — спросил Гендерсон.
— Давайте начнем, — согласился Барчесс. — Вы уже много сказали. Все остается в силе?
— Да.
— И два театральных билета?
— И два театральных билета. И развод.
— Ну что же, поговорим об этом. Значит, у вас были плохие отношения?
— Вообще никаких чувств, ни хороших, ни плохих. Считайте, что все умерло. Я уже давно предложил ей развестись. Она знала о мисс Ричман. Я ей сказал. Я не пытался ничего скрывать. Она отказывалась дать мне развод. Я хотел жениться на мисс Ричман. Но до этого было слишком далеко. Адская жизнь. Я не мог так жить. И все это вам необходимо знать?
— Да.
— Позапрошлым вечером я разговаривал с мисс Ричман. Она видела, что творится со мной. Она сказала: «Разреши мне попытаться, разреши мне поговорить с ней». Я сказал: «Нет». «Тогда попробуй еще раз сам, — сказала она. — Поговори без злобы, постарайся убедить ее». Мне очень не хотелось делать этого, но я решил попытаться. Я позвонил с работы и заказал два места в нашем старом ресторане. Купил два билета в театр. В последнюю минуту я даже отклонил приглашение моего лучшего друга, который устраивал прием. Джек Ломбар на несколько лет уезжал в Южную Америку и устраивал прощальный прием. Но я решил выполнить свое намерение, и это погубило меня.
Когда я пришел сюда, я понял, что она не склонна к примирению. Ей нравилось существующее положение, и она хотела, чтобы так продолжалось и дальше. Признаю: я разозлился. Взорвался. Она тянула до последней минуты. Я побрился и переоделся, а потом она засмеялась и сказала: «А почему ты не пригласил ее вместо меня? Жаль потратить на нее десять долларов?» Тогда я позвонил мисс Ричман, но ее не было. А Марселла все издевалась надо мной.
— Вы понимаете, как чувствует себя человек, когда над ним смеются? Чувствует себя дураком. Я разозлился, схватил пальто и шляпу и закричал ей: «Тогда вместо тебя я возьму первую встречную девку! Первую встречную, неважно, кем она окажется!» Я хлопнул дверью.
Его голос упал до шепота:
— Вот и все. Лучшего я не мог бы сделать, даже если бы постарался. Я ничего не придумал. Это правда, а правда не нуждается в исправлениях.
— И все, что вы говорили о событиях минувшего вечера, остается в силе?
— Да. Кроме одного: я был не один. Я сделал то, чем грозил ей: пригласил первую встречную Женщину; она приняла приглашение. Я провел с ней весь вечер и расстался за десять минут до возвращения домой.
— В какое время вы встретились с ней?
— Через несколько минут после ухода отсюда. Я зашел в какой-то бар на Пятидесятой улице и там увидел се… — Он потер лоб. — Подождите. Я сейчас вспомню время. Мы вместе взглянули на часы, когда я показывал ей билеты… Было десять минут седьмого.
Барчесс задумчиво потер подбородок.
— А в каком баре это было?
— Точно не могу вам сказать. Там было темно и что-то красное. Это все, что я сейчас могу вспомнить.
— Вы можете доказать, что были там в десять минут седьмого?