Женщина в тени
Шрифт:
На лестницах Инга никого не встретила, поэтому добралась до верха без свидетелей. Открывала двери несколько долгих минут. Во рту была кровь. Боль от промежности поднималась, росла, затопляла, рвала. Инга пыталась о ней не думать. Ее интересовали деньги и драгоценности.
Ворвавшись в квартиру, бросилась искать.
«Нет, ничего нет! Ничего!»
Наконец, нашла, причем там, где пару минут назад уже смотрела – и не один раз.
Все на месте. Они ничего не взяли.
Звонок телефона заставил ее закричать. Инга прижалась
Инга сказала себе, что не намерена прикасаться к нему. Она знала, кто на другом конце линии.
И все-таки ей пришлось взять трубку.
– Мой образцово-показательный урок, – сказал Соколов четким и ясным голосом. Он был трезв. – Пришла в себя, гадина?
Лицо Инги, опухшее от ударов и покрытое кровью, исказилось. Из-за изуродованных губ вырвался слабый сип.
– Я не слышу! – рявкнул Соколов.
– За что? – прошептала Инга.
– Я учу тебя уму-разуму, стерва. Кто, если не я, это сделает? За все надо платить, – сказал Соколов. – Разве тебе это незнакомо?
– Зачем же так?
– А как? Я хотел объяснить тебе это, чтобы ты поняла. И именно этим языком. Языком тела. Ты ведь шлюха. Говорят, это самый выразительный язык… – Соколов хохотал. – Может, если ты не поняла, повторить?
Инга молчала.
– Повторить?
– Нет. Пожалуйста. Не повторяй.
– Значит, кое-что дошло, – крякнул Соколов. – Радует, что ты, гадина, не безнадежна. Но не расслабляйся, потому что очень скоро мы повторим нашу беседу. Возможно, тогда я не буду звать своих друзей, и мы решим все вопросы полюбовно. Ты должна была сразу отвалить мне бабло, как только я потребовал. Ты и ухом не повела. Значит – по заслугам расчет. Смекаешь?
– Да… – Инга неотрывно смотрела на настенные часы. Половина девятого утра.
– С сегодняшнего дня включается счетчик. Ты вынудила меня. Пятьдесят баксов в день.
– Почему?
– В назидание, дорогая подруга. Это подстегнет тебя шевелить задницей быстрее, – сказал Соколов. – Ведь все это ради того, чтобы ты искупила вину передо мной…
– Вину?
– Да. Но я добрый, ты это понимаешь. – Соколов прокашлялся и довольно засопел. – Я еще позвоню…
Инга не слышала его последних слов, потому что упала в обморок.
– Почему ты мне сразу не рассказала? – Ида сидела на диване рядом с подругой и курила одну сигарету за другой. – У меня в голове не укладывается! Я ведь тебе намекала, чуть не просила – «Что происходит, Инночка?» да «Как тебе помочь, Инночка?!»… А ты? Ну и что теперь? Допартизанилась? Кому сделала лучше?
Инга поднесла платок к опухшему глазу, вокруг которого все посинело, и промокнула сукровицу, вытекающую из слезничка. Губы, скулы, глаз, все болело. От обезболивающих таблеток Инга чувствовала себя как сомнамбула. Голос Иды доносился до нее будто сквозь толщу воды. Нос
Никогда еще Инга не чувствовала себя так плохо. Тупая боль, загнанная вглубь тела, грызла ее исподтишка. Она еще возьмет свое. Сидеть было трудно. Инга не хотела даже думать о том, что случилось.
– Невероятно! Этот подонок совершенно… – Ида не в состоянии была подобрать подходящее слово. Спустя мгновенье она просто начала поливать его грязью, методично, привлекая весь свой багаж сквернословия.
«Этого мало, – подумала Инга, глядя в пустоту, – мало».
– Слышишь? – Ида прикоснулась к ее руке.
– Да.
– Поедем ко мне. Будешь жить у меня, пока все это не кончится, – сказала девушка. – Места хватит. Ленька возражать не будет, а возразит, я ему устрою.
– Не надо…
– Почему?
– Соколов найдет, где ты живешь. Тогда он нас всех… – Инга поглядела на подругу здоровым глазом.
– Обрыбится! Не найдет!
– Да и потом – что толку? Мне не собрать деньги, плюс счетчик. Работать в таком виде не смогу. Надо бежать. Домой поеду.
– Никуда ты не поедешь! – сказала Ида. – А насчет денег придумаем что-нибудь. Я достану.
– Где?
– Неважно. Не грузись этим. Можно будет, в крайнем случае, подключить начальство.
– Да я же думала об этом, – сказала Инга. – Но как я потом буду эту сумму отрабатывать? Подумай!
– Вместе отработаем, займем, не имеет значения – главное, отвязаться от этого ублюдка. А поехать со мной ты все равно поедешь, я тебя здесь не оставлю, и точка. Это не обсуждается. Сейчас соберем твои вещички – и в путь-дорогу. Хорошо еще, ничего они не забрали у тебя. Удивительно.
Ида встала и принялась кому-то звонить.
– Слушай, а может, лучше к врачу?
Инга замотала головой. Подруга подошла к ней и села на корточки.
– Ну не по поводу лица. Синяк он и есть синяк. Меня сколько раз били – все нипочем. Я же про другое. Инночка, дело серьезное. Тебя же изнасиловали эти животные. Можно взять справку, потом…
– Никакой уголовки, – сказала Инга, дрожа. – Соколов мне сразу кишки выпустит.
– Ладно, без заявления. Но вдруг у тебя там что-то не в порядке? Не веди себя как школьница. Ты говоришь, что тебе очень больно, это могут быть сильные повреждения.
– Кровь не идет. Пусть так…
– Ну ты и дура, извини, конечно, – сказала Ида, отходя в сторону окна.
– Я не пойду ни к врачам, ни к ментам, – ответила Инга, расставляя слова. – И не доставай меня с этим.
– Как хочешь. Но от меня ты не отделаешься. Тебе вместе будет скрипеть мозгами, как выбраться из этой кучи дерьма. – Ида связалась со своим парнем и стала объяснять ему, что он должен сделать. Ее тон не допускал возражений. Ида вернулась к дивану села, потерла лицо. – В общем, так, Ленька приедет через часа-полтора, как только будет свободен. А пока нам нужно собрать твои шмотки и все, что нужно.