Женщина в тени
Шрифт:
Инга посмотрела на подругу с чувством неловкости. Она считала, что не имеет права, чтобы кто-нибудь так старался ради нее.
Переезд прошел без осложнений. Вещей набралось две сумки, в основном, одежда. Ничего из обстановки Инге здесь не принадлежало, и она была рада этому. Бежать, так бежать налегке. И это действительно было на бегство. Инга написала записку хозяйке, объяснив, что какое-то время она поживет у подруги, оставила причитающиеся старухе деньги, а ключ отдала соседям. Жаль было уходить. К этой норе Инга
Леня поднялся, чтобы забрать сумки с вещами. Он посмотрел на Ингу, поздоровался и промолчал. Ида приказала ему не задавать вопросов, объяснив, что все детали потом. Леня сбежал вниз. Инга попрощалась с соседями и сказал, что готова. Ида оценила ее внешний вид. Самое главное – замаскировать повреждения на лице. К сожалению, много они сделать не могли. Черные очки и капюшон куртки, отороченный мехом.
Инга вышла из подъезда. Быстрый взгляд по сторонам. Теперь к машине.
Только очутившись внутри, она смогла расслабиться. Двор был почти пуст, никаких подозрительных личностей. Ленька сел за руль, Ида – рядом с подругой на заднее сиденье. Ходя они старались не спешить, чтобы не наломать дров с перепуга, это выглядело исключительно как паническое бегство.
Через два дня рано утром позвонила Ида.
– Слушай! С ума сойти! Дурдом какой-то!
Инга испугалась и села на кровати, завернувшись в одеяло.
– В чем дело? – голос ее был хриплым.
«Неужели все снова началось?»
– Мне звонил следователь! Представь!
Инга потерла лицо, вспоминая, что отдала свой телефон Иде. Ну и что из того? Он звонил ей или Инге на ее трубку?..
Она сунула руку под майку и нащупала медальон. Уже лучше. Как средство психической терапии, эта вещица была в последние дни незаменимой. Тем не менее, Инга почувствовала сильное сердцебиение.
– Какой следователь?
– Обычный! – Голос Иды звенел. Инга представила ее в клубе перед самым отъездом. Смена кончилась, девчонки собираются по домам… – Слушай сюда. Следователь откопал в телефоне Соколова твой номер и звонил мне пятнадцать минут назад. Рановато, но да это неважно!
Инга поглядела на настенные часы. Шесть сорок. Может быть, Ида уже в дороге.
– Сказал, что обзванивает всех.
– Зачем?
– Ой, да я же не сказала! Соколов погиб. Погиб, понимаешь? Два дня назад, утром! Кажется, около девяти часов!
«Около девяти часов», – мелькнуло у Инги в голове.
Их разговор состоялся в половине девятого, это она хорошо помнит.
– Что с ним случилось?
– Следователь сказал, что Соколов разбился на машине. Ехал слишком быстро, под сто пятьдесят по скользкой дороге, и врезался в стоящий на обочине КАМАЗ. Ну, я объяснила, что я не Инга, что твой телефон у меня и все такое, ну и задала вопросы всякие…
Инга
– Короче, от машины мало что осталось, «бумер» всмятку, Соколова частями выковыривали из кучи железа. Ты представляешь, Инночка, что это означает? Слышишь меня?
– Слышу.
– Понимаешь или нет, что ты теперь свободна? Ты свободна! Этот подонок свое получил! Все! Я же говорила, что отольются кошке мышкины слезы!..
Инга зажала рот рукой. Ее затошнило как только она представила обезображенный труп.
– Да ты там спишь, что ли? – спросила подруга.
– Не сплю, просто, сама понимаешь, неожиданно.
– Все, Соколова больше нет. А нет человека – нет проблемы. Он свое получил.
«Все ваши проблемы решатся», так написала Светлана Борисовна в записке?» – подумала Инга.
– Ты победила, золотце мое! – засмеялась Ида. – Уф, хорошо еще, что я не успела подкатить к Борову. Чудо! И никто ничего не знает.
Инга заплакала. Она уже настолько свыклась с мыслью о постоянной угрозе, что сейчас ей казалось, что какую-то часть ее уничтожили и превратили в пыль. Неожиданная легкость была тяжелей постоянных мыслей о приближающейся гибели.
– Дурочка, не плач, – сказала Ида. – Теперь-то в любом случае поздно. Скоро я приеду домой. Поговорим, винца выпьем. Да… Я назвала следователю наш адрес. Ему надо подъехать и поговорить с тобой.
– Зачем? – спросила Инга.
– Не знаю. Следствие и все такое. Просто ты была последней, с кем он говорил по телефону.
– А как я ему покажусь в таком виде? – простонала Инга, опрокидываясь на спину.
– Откуда он знает, что это взаимосвязано? Спросит, скажешь, что на тебя напали какие-то гопники в подъезде. Избили и попытались ограбить. Сплошь и рядом такое происходит! Ничего, мол, не знаю. Отношения были обыкновенными, но вы расстались… Ты поняла, что надо говорить?
– Да.
«Идка права. Никто не должен и полслова правды услышать!»
Поверить невозможно, что он мертв. Соколов в сознании Инги давно потерял человеческие черты и превратился в некую вечную бессмертную сущность. В демона ужаса, который будет преследовать ее до конца дней.
Как же он мог умереть?
Но вот это произошло. С ним, заядлым лихачем и опытным водителем.
Он разбивается насмерть. Его труп вырезают из обломков «бумера» по частям.
Инга снова схватилась за медальон у себя на шее. Так ей было легче.
– Короче, жди меня. Наверное, я успею приехать еще до появления следователя.
– Как его зовут?
Ида назвала имя.
– Если что, спросишь.
– Понятно.
– Ну, покедова. Скоро буду.
Инга вылезла из кровати в маленькой комнате, где ночевала уже третьи сутки, набросила халат и пошла умываться.
Звонок Соколова был в половине девятого. Инга даже не дослушала его бред до конца и упала в обморок. Лежала она на полу примерно полчаса, а за это время Соколов сел в машину (или уже был в ней) и куда-то поехал. Эта поездка оказалась для него последней.